- За что безмерно я ей благодарна, - дразнила она с уморительной физиономией лица.
К удивлению, с моего уезда комната по-прежнему отливалась тихоокеанским оттенком обоев, и вся мебель оставалась нетронутой, что складывалось ощущение, будто обстановка соответствовала моему же нраву. Ранее я рассчитывала хоть на какую-то измену, так как документы владельца дома переписали полностью на тётю. Насколько я могла знать, Оделл открыто презирал Джину, а иногда даже лицемерил, грубо осуждая её карьерное положение, отнюдь их взаимная клевета посодействовала долгому расставанию с Мейбел. Разве в этом был толк, ведь похоже в данный момент всё обошлось иначе?
Распаковав нужные вещи, распределяя их по определённым местам, я сообразила, что вскоре уж точно похолодает, а моя халатность прогрессировала, потому что мне было попросту лень тащить, пусть даже я и на машине, всю одежду с размером двух шифоньера. Быстро приходящая осень Дра-Вэй мгновенно наступает в разгаре июля, и судя по тому, что канун сентября вот-вот стукнул, надобно запастись плащами и толстовками.
Покончив со всем, я рванула на первый этаж, исключительно из-за любительской привычки хвататься за еду в момент голода. Ох, видела бы меня Пэтти, то с ужасом выгнала прочь. Ведь со времени операции и месяца не прошло.
- Нет уж, - внезапно шлепнула Джина меня по запястью, как я только решилась полакомиться фастфудом, или скорее всего возжелала прямиком проглотить.
- Ну что опять! - взвыла я, сотрясая тело.
- Тебе это не сойдёт с рук, Кенна. Хочешь, чтобы я стала очередным свидетелем твоих страданий?
- Звучит увлекательно.
- Не в этот раз, ангел.
Заботливость - вот что отличалось в ней от всех, кого я знала, ибо, возможно, родная мать в какой-то степени упускала по-настоящему ценные качества, не уделяя мне должного внимания. Чувствую себя довольно паршиво, как в уме всплывают воспоминания, утопившиеся в глубине отчаянных мук. С самого детства, в то время, я то и делала, что возилась с куклами, глотала мороженое, с надеждой отпрашиваясь у неё резвиться с соседними друзьями, как лишь получала одни отказы и нотации в мой адрес.
«Девочкам нравится балет» - насильно записывала Мейбел меня в субботние кружки, оттого и рвало душу: я обожала футбол.
«Тебе не скучновато?» - впихивала она тома Шекспира, такие как «Ромео и Джульетта», будучи я семилетним ребёнком, искренне полюбивши «Робинзона Крузо»
С каждым годом, взрослея, я следовала её правилам, вскоре походив на примерную дочь, которая обязана продолжать деятельность отца. Лишь статус заранее решал все вопросы. От этой истины никуда не деться.
Отчаянно вздохнув, я отсела от стола подальше.
- Эй, никто не принуждает тебя устраивать голодовку, - скрежет холодильника раздался по комнате, как передо мной на столе лежала готовая, чертовски аппетитная......Гречка?
- Я предпочту вызвать парочку стриптизёров с сочетанием прожигающего бурбона, нежели есть это убожество,- снова стервозничала я, с отвращением высовывая язык.
- Что поделаешь.
Незаметно пролетела секунда, и пустая скатерть, как выявилось, смотрелась вполне привлекающе. Закатив глаза, я остановила её:
- Может не такое оно и убожество - предположила я; вопросительный нотки присутствовали в голосе, и в минутах процесса поедания меня до ужаса отвлекал взгляд Джины, который с лёгкостью можно охарактеризовать «моя ученица»
- Я ведь не столь отвратительна? - смехотворно прокомментировала я ситуацию.
- Видимо этот год пошёл тебе на пользу.
- Сомневаюсь. Не забывай, чего я лишилась,- расковыряла я ложкой по голым местам тарелки, поникнув головой.
- Угу. Ты про выпускной?
- Не конец света, всё-таки. Я отброс общества.
- Мне казалось врачи развлекали тебя.
Естественно, любой нормальный человек плачевно б смирился с одиночеством. Не с тем, что обычно подразумевают безмолвие или кактус посреди пустыни, о чём как раз-таки шла речь. Опустошенные, вовсе бессмысленные людишки, никогда и не собираются искренне воспринять тебя настоящего, каков ты есть на самом деле. Ты им нужен? Разве что я слетела с катушек.
- Вкалывание антидепрессантов их явная защита против моей воли. В этом есть смысл?
- До чего же грубо они обошлись с тобой, - глотнула она содовую, отчего у меня потекли слюнки.
На я этом смолчала. Однако я снизошла с той мысли, что впредь грубость навеки равна обороне, которую мы создаем в порыве страха. Я поступила также. Полная трусиха.
*****************
Шёл одиннадцатый час ночи. Умиротворённая, едва со спокойной душой, ресницы держались изо всех сил, пока я полностью не провалилась в глубокий сон. Что было дальше навело меня на ужас. Кадр первый: