- Отлично, - выдохнула я, дёргаясь в его плену. - Снова усыпишь меня? Ударишь?
Он усмехнулся, ну просто убийственно нашептав:
- Нет уж, дорогуша. У меня на тебя совершенно другие планы.
И он закинул меня на правое плечо, направляясь в сторону дороги, пока от осознания, что бросил меня на переднее пассажирское место своей машины, не вовлекло в ужас. Что он задумал? Захлопнув дверцу, этот псих расположился на водительском кресле, заблокировав все двери.
Я нервно сглотнула.
- Учти: я тебе не какая-то простая девчонка,- в порыве страха прошипела я, обняв себя руками, остерегаясь его деяний. - Если хоть пальцем притронешься ко мне в корыстных целях, то м...
- Уже притрагивался, - отметил он, озабоченно улыбнувшись, и я вспомнила множество его прикосновений к моим щекам, рукам и ушам.
До чего же неловко находиться с ним рядом. И сколько ему лет? Выглядит он вроде старше - лет на пять или шесть, что чувствуется: его забавляет смущать первокурсницу, которая из вон кожи упрашивала мать поступить в высококлассный университет «Джозефа», рейтинг которого занимает первое место в Драй-Вэй. А что теперь? Мои мысли заняты безбашенным сыном самого Двэйна Тиммонза, или скорее всего, как спастись от его нескончаемого вреда, что он наносит мне, получая от этого удовольствие. Совсем не этого я ждала, когда меня выписали с больницы с условием не злоупотреблять пищеварительным трактом. Может этого он добивается? Вернуть меня обратно в тухлый городок, Дезистон?
- Их было семнадцать, - спустя некоторое молчание проговорил он вполголоса, стуча пальцами по рулю, устремивши взор на высокую вывеску «Kirian», находившаяся в некоторых метрах от нас.
- Кого? - недоумевала я.
- Подозревающих, - пояснил он, продолжая ритмично постукивать. - Никто из них не присутствовал в тот день на банкете. Полиция также выяснила, что один из них покончил жизнь самоубийством, совпадав с датой смерти моих родителей. Лишь по необоснованным причинам они закрыли дело: подкуп и ложные показания.
Я невольно ахнула.
- Хочешь сказать они...
- Да, - поспешно ответил он, бросив мне свой пылающий взгляд. Вот-вот, и он сейчас взорвётся. - В самом деле, виновников было семнадцать, которые до сих пор состоят в скрытой пропаганде, желающие раз и навсегда исключить семейство Тиммонзов с должного места в «Говарде Интер».
У меня раскрылся рот и расширились глаза в круг. С ума сойти можно. Не знаю, что на меня нашло, но я поверила ему. Может причина в моём отце? Как-то раз я уловила некоторые отрывки его разговора по телефону, когда с его кабинета доносились фразы «Мне наплевать на ваши угрозы; нас осталось всего лишь шестнадцать, и это прямой факт поддать напору!».
Этого не может быть. Вероятно, здесь произошла какая-то ошибка. Согласна с тем, что никогда не восхищалась Оделлом и частенько шла ему наперекор, но убийцей он никак не мог оказаться.
- Ничего не понимаю, - тяжело вздохнула я в замешательстве.
Всё до неузнаваемости запутано: слишком запутано, что начинает раздражать.
- Зачем тебе сдалась я? Для чего? - этого как раз-таки я не понимала больше всего. - Ты подстроил ту аварию неподалёку от кладбища «Dry-cloves», чтобы появился повод преследовать меня столькие годы, и с окончанием послеоперационного периода откинул затею сохранить мне жизнь? Разве не этого ты хотел? На твоём лице написано - пощада мне не гарантирована.
- Да тише ты, - большим пальцем накрыл он мои губы, сократив расстояние. По телу прошлись мурашки, подобно рою муравьям: уже который раз он нарушает личное пространство. Он пристально вгляделся в меня. - Ты нужна мне, Макалистер.
- Это я поняла, - пожала я плечами, стараясь отпрянуть, но ничего из этого не вышло - он не допускал отстраняться. - Для чего?
Он вновь поступил так - погладил меня по щеке. Ну почему этот чёртов парень не обойдётся, если не воспользуется прикосновениями? Дополняющий эффект, видите ли. У меня они до жути вызывают дрожь.
- Тебе нужно заключить со мной контракт, - после долгих колебаний предложил он, на что я выпучила глаза. Он что совсем обнаглел? - Сделку, о которой должен знать никто исключительно кроме нас.
Видимо, у него совсем крышу снесло, поскольку даже мне это ни разу не взбрело в голову. Договор? Он хочет присвоить меня, сделав своей сексуальной рабыней, утверждённой на бумаге?
Мне стало легче, когда я оттолкнула этого ненормального типа подальше от себя.
- Ты действительно столь озабочен? - не вытерпела я, так как всё плохое о нём скопилось у меня внутри, словно комок в горле. - О каком договоре может идти речь, если я тебя на дух не переношу!