- Пугающая правда, сознательная правда, правда, потерпевшая многое, - перечислял он, не отрывая взгляда от моих. Губ? Только не это. - Идеальная правда.
Наверное, слабость, овладевшая причиной горечи, одержала вверх, и я поддалась желанию, приоткрыв рот, будто сама судьба поглядывала за мной, разревевшись от смеха. Тело и без печки разогрелось от сложившегося расположения наших тел, хотя выглядело это, конечно, иначе. Словно электрический ток ударил меня, и сначала я спутала его с молнией, что засветилась в определённо пепельном небе. Я отпрянула, вырвавшись с его рук, которые усердно удерживали мои плечи на протяжении ублажающего мгновения.
Остановись, ты пьяна.
- С меня достаточно, - выпалила я, отнюдь сорвавшись с места, приоткрыв дверцу и громко захлопнув, вышла наружу.
Точно. Мне не хватало воздуха, потому как с первого глотка кислорода, правильность освежила одурманенный мозг, который не соизволил вмешаться. Я полная идиотка. Что заставило меня пристать к нему? Несколько бутылок пива? Однако этого же недостаточно, чтобы полностью потерять контроль над разумом. Или же я ошибаюсь?
Слёзы щипали глаза, губы иссохли в прохладе, и лишь дождевой океан сумел впитать им влажность, из-за чего у меня лихорадочно чесались зубы их кусать. Подсев на капот у меня скрутило живот.
- Видимо всё серьёзно, - пониженным тоном, проговорил он, подсев ко мне. Кончик его мизинца содрогнулся, дотронувшись до моего. - И как ты только держишься?
Мы оба засмеялись.
- Не знаю, - честно призналась я, поникнув головой.
Речь шла о Лане Монтиреки. Ведь отчасти он может и познал все подробности о её смерти, но о главной причине всего, что наводило меня на ужас её самоубийства, никому не было известно. Не сомневаюсь, если кто-то мог предположить о том, что мне не хватало лучшей подруги, или о тяжком духе, который безупречно у меня отсутствует. Пошло оно ко всему. Она мертва. Её тело прозябло в сырой земле, и никто не в силах вернуть время, проведённое с ней. Я не просто скучала - испытывала вину. Очередной плачь вырвался с души.
- Иди сюда, - поднял он меня на пол, не прошла и секунда, как его руки обхватили мою талию, крепко прижав себе, отчего я всхлипывала довольно жалко.
Левой рукой он поглаживал мои волосы, когда я осмелилась обнять его за плечи.
- Я был в той больнице, - тон почти отстаивал тревогу, - и тогда мне действительно хотелось тебе помочь.
Ложь. Чрезвычайное утешение нисколько не оправдывало того, насколько сурово он обошёлся со мной. Естественно, нас не устраивали нежности, но разве друзья не нужны для этого? Я имею виду, нынче мы встретились вновь, но этого ничего не меняло. Так или иначе прощение вряд ли он заслужит в ближайшее время.
Меня до раздражительности клонило в сон, покуда даже нескончаемая зевота начала надоедать.
На этом предполагаю всё остановилось, потому как ничего больше не вспоминалось. Глубокая тьма окутала меня с ног до головы в тот момент; меня прошибло холодом и провалило в сон. Он меня привёз? Уложил спать? Чёрт возьми, и как только тётя Джина посмела не взволноваться, ни разу мой телефон не издал звонка, и, возможно, в случае, если он и впрямь явился на пороге с пьяницей на руках, покоя видно мне не видать, поскольку они идеально ладили с друг другом в отличии от родителей.
Я прыснула со смеху, осознав какое удовольствие нам приносило доставлять ей кучу проблем, каждый раз, когда она проявляла смелость нянчиться с нами, забирая с садика. Я скучала по этим дням.
На утро, я первым делом поспешила в туалет, после того как меня начало трясти, а рвота поднималась ко рту. Одновременно я испытывала два чувства: свободу и стыд. Если бы только перемотать вчерашний день, пережив её заново, я бы пошла на всё, чтобы не столкнуться с бывшим, оттого спустя некоторые часы едва не поцеловаться. Однако с другой стороны, три месяца меня держали взаперти пригородского помещения, и мне как небывало стоило подобать нормальному образу жизни? Ради веселья бывает надо жертвовать.
Во время принятия душа складывалось ощущение, будто днями напролёт мне оставалось жарить морепродукты с прослойкой пены от пива. Хуже всего, волосы прилипли от дождя, кожа впитала запах подобный алкоголичке. До чего отвратительно.
Гостиная отдавалась воплями очередной рок-группы Thousand Foot Krutch. Это начинало действовать мне на нервы. Утро, как никогда должно встречать безбомбёжно; и без этого голова сотрясалась на мелкие кусочки. Найдя пульт от колонок, я по крайне мере убавила громкость.
- Ангел, - восторженный возглас послышался с кухни, тем временем журчанье с крана притихло.