— Ну, и куда ты? — не выдержал Внутренний, который был слишком впечатлительным и к тому же жутким трусом, и в отличие от меня, никогда не изображал из себя амазонку, так как не обладал актерским талантом.
— Вперед, — шикнула я на него, пытаясь ухватить бегущее впереди Любопытство за руку. Оно в припрыжку двигалось по тропе, размахивая своей деревянной саблей, словно дерзкий мальчишка, возомнивший себя Белым генералом.
— Да там же темно и страшно! — завопил мой Внутренний, перепугав даже Любопытство, выронившее саблю.
— Темно тут было и прежде, — прошептала я, остолбенев, — а вот откуда взялся этот Страшный?
— Это кто страшный? — опешил Внутренний шипящий и снова обиделся.
Я не ответила. Осмотрелась. Темнота тоже осмотрелась в поисках Страшного, которого первым заметил Внутренний трусишка. «И дернул же меня черт явиться сюда в такое время», — подумала я, коря себя за неосмотрительность.
— В какое, такое время? — полюбопытствовало Любопытство, пытаясь сунуть саблю за пояс, которого у него отродясь не было.
— В неподходящее, — недовольно пробурчал Внутренний, слегка подрагивающий от своей трусости. — И, прошу заметить, Трусость эта не моя, а посторонняя… потусторонняя, — незамедлительно внес он поправку. — Я ее впервые вижу. Она еще на входе увязалась за мной и теперь тащиться попятам, — посетовал Голос, дыша в мое правое ухо.
Почесав теплую мочку с золотой серьгой, тем самым отмахнувшись от навязчивого бурчания, я посмотрела по сторонам. «Странные клетки», — подумала я, наконец-то хоть что-то рассмотрев в Темноте. Ан нет, Темнота же рванула вперед и скрылась за ближайшим углом.
— А где Страшный? — шепнула я и опять осмотрелась с каким-то волнением.
— Уф-ф, — что-то вздохнуло над головой, утомившись от нашего присутствия.
Я перестала дышать. Любопытство выронило саблю. Она бухнула. Внутренний икнул от испуга, после чего Любопытство получило от него подзатыльник.
— Уф-ф, — опять вздохнуло оно, после чего послышалось тихое «тьфу». Что-то вспорхнуло ввысь и устремилось вдаль.
— И откуда тут взялась эта Вдаль? — растерялся Внутренний. — И куда делся Страшный? И вообще, где мы?
— В Москве, — пожала я плечами. — Ну, по крайней мере, билет покупала я именно до Москвы.
— Сюда еще и билеты продают? — закатил глаза Внутренний. — Жуть!
— Где? — судорожно посмотрела я по сторонам, вздрогнув и опять же обратив внимание на загадочные клетки. — Зоопарк, — предположила я, продолжая рассматривать металлические конструкции.
— И не говори! — с каким-то возмущением пробурчал Голос, сопя в мое левое ухо.
— Да подожди ты! — громко сказала я, напугав Любопытство. Его подбородок стал подрагивать, а в больших любознательных глазах показались слезы.
— Ну вот, сейчас ныть начнет, — скорчился Внутренний, искоса поглядывая на испуганное Любопытство.
— По-твоему, Ныть тоже где-то поблизости? — напряглась я, всматриваясь в ближайшую клетку.
— Да нет, говорю, выть будет, — кивнул Голос в сторону хлюпающего носом Любопытства.
— Выть? — произнесла я вслух и округлила от ужаса глаза.
— Да нет тут никакого Ужаса! — разозлился от чего-то Внутренний. — Ни Выти, ни Ныти. Тебе показалось.
— Но Страшный-то остался? Или тоже нет? — шептала я, иногда вдыхая воздух. — И где же они все?
— Идем, — словно удав, прошипел Голос в голове между ушей так и не определившись, которое из них у меня слышит лучше. — И это свое забери, — кивнул он на окончательно расклеившееся Любопытство, — оно тут никому не нужно. А ты саблю свою подбери! — обратился Внутренний к шмыгающему носом Любопытству. — Тебе тут не поле боя!
— Нет? — вновь замерла я на месте, рассматривая Темноту, которая выглядывала из-за поворота. — А поле боя где?
— Там, впереди. Идем, — Внутренний вздохнул и, выдыхая, ахнул, словно поставил точку.
Я поплелась дальше. Любопытство, шаркая ногами, следовало за мной, волоча за собой саблю и продолжая шмыгать от обиды. Внутренний вздыхал, охал и ахал, вынужденно присутствуя во мне. Клетки встречались чаще. Пустые. Ржавые. Двери заперты на замки. Крыши покосившиеся. «И кого в них держали?» — мысленно задала я себе вопрос.
— Славное дело! — воскликнул как-то зло Внутренний. — Вопрос ты задала себе, а отвечать на него все равно придется мне! Эдакая несправедливая несправедливость!