И тут он резко возвращается, хватает дверь так, что я не могу ее закрыть, и в его руке я вижу нож. И он начинает этим ножом бить мне под рёбра, в грудь, очень сильно и быстро. Я вижу кровь на ноже, и я уже почти не могу дышать, и я понимаю, что умираю. Я кричу, но никто не приходит.
Проснулась я от своего крика.
Возможно, такой страшный сон мне приснился потому, что я подсознательно желала себе смерти? Потому что винила себя в том, что не помогла Соне, так и не «разобралась с этим», оставила ее в этой коробке, не помогла ей… Оставила решение на потом?..
Второй раз я увидела ее во сне совсем на минуточку. Мы были вдвоём, и мы ехали на велосипедах. Это было странно, потому что в реальной жизни такого никогда не было. Я плоховато катаюсь на велике. И поэтому мы никогда не катались вдвоем с Соней. Ведь я не смогла бы ей помочь, если бы это было нужно сделать быстро. Зато Саша хорошо справляется с этим. Саша научил кататься Соню. И они вдвоём иногда катались по пешеходным дорожкам летом. А я шла сзади и снимала их на фото и делала видео.
И вот мне снится, что мы с Соней пробираемся через какой-то проезд на велосипедах, какие в избытке есть в центре Питера. Старые, облезлые стены домов и нам нужно проехать коротким путём. И тут я вижу, что в этот проезд пробирается огромный, старый КАМАЗ. Он гремит и скрепит, приближаясь к нам. И я вижу, что места так мало и он вот-вот протрет нас об стену! И я думаю: «Нельзя слезать! Тогда он точно нас задавит!» И я поворачиваюсь к Соне и как могу, спокойно, но четко говорю ей: «Соня, держись за мной, как можно ближе к стене. Он нас объедет!» А сама думаю: «Я очень на это надеюсь! И как нас сюда занесло?! Что же я наделала?»
Этот сон тоже мне приснился где-то только через 3–4 недели после гибели Сони. О чем он был? О том, что я вела ее не туда? Пытаясь найти путь, способ решения, я подвергла ее жизнь опасности?
КАМАЗ все же проехал, и мы остались живы во сне. Но страх за Соню и сожаление о своих неверных решениях оставались во мне. И остаются сейчас.
Еще был третий сон. Совсем короткий. Но очень эмоциональный.
Мне приснилось, что я бегу за Соней. А она куда-то очень торопиться. Она бежит так быстро, что я не поспеваю за ней. Она не убегает от меня, нет. Она просто очень торопиться куда-то успеть. Там не было тревоги, которая порой сопутствует скорым событиям, кажется, она не боялась «опоздать». Просто она была очень быстрая. И она не собиралась останавливаться. Но я бегу за ней, я тянусь, чтобы прикоснуться к ней, но у меня никак не получается. Мы бежим через толпу, по какой-то городской площади. А на площади проходит какой-то праздник и так много народу. Импровизированные театральные помосты, карусели, деревянные круглые сценки, люди веселятся, танцуют, поют, люди повсюду. Я кричу людям впереди: «Пожалуйста, разрешите пройти! Пожалуйста, расступитесь!» Я так боюсь, что из-за этой толпы Соня не сможет успеть туда, куда она так торопится. Но я даже не уверена, что она знала, что я бегу за ней. Она знала, куда она направляется. Она знала, зачем. Остальное было не важно. Золотые с медным отливом волосы развеваются на ветру, она такая, какой я запомнила ее. Она бежит, а я за ней, так и не смогла прикоснуться. Не успела.
И больше с тех пор я не видела ее в сне…
С тех пор как я увидела этот сон — больше ничего… Либо абсолютная пустота, либо ничего не значащий и потому совершенно не пригодный для анализа мусор.
С моим сном вообще случилось что-то странное.
До того, как погибла Соня, я ужасно спала. Меня постоянно мучала бессонница. Я могла часами думать о «чем-то очень важном», ворочаться в кровати до утра. Я могла читать всякую чушь до 3–4 ночи и мне тогда казалось это таким значимым… Раньше мне снились часто яркие, эмоциональные сны. Но теперь… ничего…
Я ложусь и засыпаю. Больше мне ничего не важно. Меня больше ничего не волнует, я уже ничего не боюсь. Не боюсь войны. Не боюсь кризиса, дефолта, болезней. Меня не волнуют «умные» аналитические статьи в ЖЖ (Живом Журнале) и комментарии к ним. С момента гибели Сони я ни разу не открыла приложение ЖЖ. Потом я просто удалила его, чтобы оно не занимало место в телефоне. Меня не тянет «почитать ещё чуть-чуть». Осталась пустота. Но эта ночная пустота, наверное, нужна была мне уже очень давно. Как жаль, что я не смогла в своё время сама сделать этого — очистить своё сознание от мусора…
А может быть я стала спокойно спать потому, что больше не боюсь смерти? Ведь сон для меня был — как маленькая смерть. Все прекращается! Меня нет. Я теряю время! Зачем вообще люди спят? Как жаль, что нужно спать, сколько всего можно было бы успеть! Торопишься жить, не успевая понять, что в этой спешке жизнь и проходит.