Вскоре процветание и специальные уступки, сделанные Гваделупе, вызвали зависть и огорчение на других островах Вест-Индии — и на французских, и на британских. Жители острова Барбадос начали жаловаться на увеличение рыночных цен в связи с резким увеличением спроса на Гваделупе, а в Лондоне плантаторы Вест-Индии, долго отсутствовавшие на своем постоянном месте проживания, пришли в ярость от резко упавших цен, когда в 1760 г. рынок начал переполняться потоками сахара Гваделупы.
Мартиника страшно негодовала по поводу благоприятных условий, созданных для соотечественников на Гваделупе. Возможно, это и явилось основным фактором быстрой капитуляции в 1762 г. Мартиники британцам. Однако там умудрялись жить на доходах от каперства в течение трех лет между первой и второй британской атаками. Частично это объяснялось тем, что собственные корсары с острова оказались более успешными после 1759 г., чем ранее. Но отчасти выживание было связано с прекращением опустошительных набегов британских каперов, обескураженных последним решением, принятым судом по призовым жалобам в Англии. Более того, блокирующих кораблей Королевского Флота оказалось слишком мало между островами.
В дополнение к этому Версаль довольно запоздало решил сделать что-нибудь для Антильских островов — хотя бы в качестве вознаграждения за то, что им удалось отразить атаку британцев. Мартинику после февраля 1750 г. открыли для нейтрального судоходства. Не требовалось специальной торговой лицензии, взималась обычная плата, равная 3 000 ливров.
По всем этим причинам Мартинику можно было (хотя и не полностью) сравнивать с Гваделупой. По крайней мере (хотя это и парадоксально), она начала процветать после 1759 г. значительно больше, чем раньше.
Военная кампания в Вест-Индии стала необычным предприятиям в условиях восемнадцатого столетия, когда амфибийные или десантные операции были редкостью. Анахронизм является врагом истории. 1759 год можно понять только в том случае, если мы сможем ясно представить себе, насколько менталитет воинов того времени отличался от восприимчивости солдат XX века. Современные военные привыкли к выполнению совместных десантных операций земля — море, аналогичных операции «Факел» в 1942 г. в Северной Африке, штурму Сицилии в 1943 г., десантным операциям 1944 г. в день высадки в Нормандии, не говоря уже о морских вторжениях в Тихоокеанской войне (на острова Гилберта, Маршалловы острова, Новую Гвинею, Филиппины и Окинаву). Но все элементы современных совместных операций присутствовали в действиях 1759 г. в примитивной форме: военно-морские обстрелы, плоскодонные десантные суда, опасная высадка с преодолением подводных препятствий, захват прибрежного плацдарма только огромной ценой человеческих жизней.
Хотя идея Питта сделать Гваделупу торговым противовесом Менорке вдохновляла предприятие, когда в 1762 г. начались мирные переговоры об окончании Семилетней войны, британцы оказались удивительно упорными, не желая отказаться от своих приобретений во французской Вест-Индии. Существовало мощное лобби, которое хотело сохранить Гваделупу, оно даже готовилось вернуть Канаду Франции, если подобное возможно было выполнить. Дебаты «Канада против Гваделупы» стали одной из самых знаменитых дискуссий в истории. Были даже такие, кто доказывал: если Британия сохранит Гваделупу и вернет Канаду Франции, невозможность существования независимых Соединенных Штатов могла быть предрешена дважды: и французским присутствием в Северной Америке, и отсутствием французского морского могущества в Карибском море. (Это, в конечном счете, сделало в 1781 г. возможным Йорктаун).
1759 год изменил мировую историю многими событиями.
Глава 4
Канада
Хотя к 1759 г. движение якобитов как доктрина полностью сдала свои позиции, диаспора тех, кто сражался и страдал за дом Стюартов, к тому времени достигла такого уровня, что якобиты фактически были замешены в каждом деле. Может показаться, что шотландский философ Дэвид Юм взывал к «красавчику-принцу» Чарльзу издалека, но на самом деле он проявлял глубокий интерес к изгнанной династии и часто поддразнивал своего друга — бывшего якобита маршала Джорджа Кейта вопросами о личностях старого и молодого претендентов.
К 1759 г. Юм уже пользовался международным признанием и стал самой известной фигурой шотландского Просвещения. Кант говорил, что он пробудил его от догматической спячки своими работами.
Юм всегда подразделял мир философии. Для англо-американской эмпирической традиции он остается единственным, кто поставил все важные вопросы, а его метод скептицизма не имеет параллелей в методологии.