— Дочь, посмотри на меня.
И вот это тот самый тон, который я обычно привыкла слышать от отца — вроде мягкий, но в то же время повелительный. Ослушаться просто невозможно.
Я подняла затуманенный слезами взгляд и посмотрела папе прямо в глаза.
— Маша, ты — замечательная девочка. Точнее, девушка. Уже совсем взрослая… Ты — лучшая дочь, о которой я мог бы мечтать. Я горжусь тобой и очень люблю, хоть и разучился выражать эмоции…
— Я знаю, пап, — прошептала, едва сдерживая слёзы.
Одна солёная капля всё же скатилась на щеку и упала прямо на стол, а мне стало стыдно. Я всегда стеснялась плакать при отце. Закрывалась в комнате и тихо рыдала в подушку, оплакивая свои обиды. Вот и сейчас стало неловко, и я быстро вытерла рукой стол от следов своего позора.
— А ну иди сюда, — ласково произнёс отец.
И я, словно во сне, встала со стула и на каменных ногах двинулась к родителю. Он широко развёл руки, а потом крепко обнял меня, стискивая своими большими сильными ладонями. Конечно, я разрыдалась. Папа гладил меня по спине, успокаивая, шептал что-то уверенным и таким родным голосом. А потом раздался дзинь.
— Это духовка? — промямлила в мокрую толстовку отца.
— Ага, — довольно ответил тот.
— Только не говори что это твоя…
— Лазанья, — закончили предложение одновременно и рассмеялись.
Остаток дня мы провели дома, уплетая самую вкусную в мире пищу и ругая Европу. Это был лучший день в моей жизни. Надо будет рассказать Тири, что я всё-таки запомню свои восемнадцать…
Главное, чтобы и вечеринка прошла также гладко.
***
— Девчонки, это как-то…
— Потрясно! — перебила Катя.
— Сногсшибательно, — поддержала её Тири.
Вообще эти две подстрикательницы отлично спелись, в скором времени станут лучшими подружками и забудут про скучную зубрилку-меня.
— Я не знаю… Слишком коротко. И слишком ярко. А каблуки…
— Каблуки — отпад! В них твои ноги выглядят бесконечными, — закручивая на плойку последнюю прядь моих волос, сообщила Тири.
К своему лицу я подруг не подпустила — макияж делала сама. Конечно, они остались недовольны. Требовали смоки айс, алую помаду и накладные ресницы.
Ну уж нет. Туши и чёрной подводки для меня и так слишком много.
Сейчас вообще всё слишком! Слишком яркое платье. Слишком короткое. Слишком пышные волосы. Слишком взрослой я выгляжу. Слишком большие глаза. И даже слишком синие…
Я никогда не обращала внимания на цвет своих глаз. Не рассматривала их в зеркале. А сейчас хочется… Хочется получше разглядеть радужку, которая, оказывается, украшена необычными вкраплениями ярко-синего цвета. Отчего мои глаза, которые я всегда считала голубыми, действительно кажутся синими. И только каблуки в порядке.
— Вообще-то я хотела сказать, что туфли мне нравятся.
— Хм, — Катя издала недовольный звук, — ну вот, Ти. Хоть чем-то мы ей угодили.
— Да уж, Мэрик. Ты выглядишь просто бомбически круто, и должна нас благодарить, а не выделываться. И вообще, нам пора. Идём.
Девушки одновременно развернулись, и, ловко перебирая лабутенами, покинули комнату. Я бросила последний взгляд в зеркало, глубоко вздохнула, накинула на плечи чёрный пиджак, и посеменила догонять подруг.
— Пиджак, серьёзно? — завопила Тири, стоило мне выйти на улицу.
— Мэрик, кто ходит на вечеринки в пиджаке? — Катя поддержала мою соседку.
Честно говоря, я даже опешила. Не ожидала, что добавленный в мой лук элемент вызовет столь бурное негодование.
— Э-э-э, — замерев на месте, подбирала слова. — Так холодно ведь.
— Холодно? Мэри, тебе сколько? Восемь? Красота требует жертв! К тому же, мы на машине! Когда ты успеешь замёрзнуть?
— Э-э-э, — я снова не блестнула интеллектом, — сейчас. Мне уже сейчас холодно.
Тири всплеснула руками, а Катя закатила глаза. Но обе, похоже, смирились. К тому же, вечеринка уже час как в разгаре.
— Привет, девчонки, — пробасил очередной ухажёр Тири, который наверняка уже успел десять раз пожалеть, что согласился нас подвезти, пока ждал.
— Привет, — вежливо отозвалась, удобнее устраиваясь на заднем сидении рядом с Катей.
Тири втянула в рот нижнюю губу Джейка и с звонким звуком выпустила на свободу. Я слегка поморщилась от столь откровенного зрелища и отвернулась к окну.
Мы ехали вдоль набережной, и, пожалуй, это одно из немногих мест, которое мне по-настоящему нравится. Небольшие лодочки, припаркованные в бухте, милые пятиэтажные домики с башенками на крышах — всё это напоминало мне сказку. А сейчас, поздним вечером, когда дорога и водяная гладь освещались лишь светом уличных фонарей, это место становилось особенно романтичным.