Мы убрали посуду. А потом примостились на диване и долго сидели обнявшись, слушая раскаты грома и шум дождя.
Мы и дождь, и больше ничего. Ни сплетен, ни злых языков, никого кто мог бы разрушить маленький хрупкий мир здесь, на этом уединенном от чужих глаз ранчо, в этой комнате, погруженной в полумрак, где витали ароматы вкусной еды, крепкого кофе и горячего шоколада.
Мне так много всего хотелось сказать и в то же время молчание приносило нечто очень важное, нечто цельное, то без чего не обойтись. И одно омрачало волшебный момент: все закончится меньше чем через неделю. Сказка рассыплется, нам придется сделать выбор, придется либо расстаться навсегда и пойти каждый своей дорогой, либо открыто посмотреть в глаза обществу, родным, друзьям. Найти в себе силы не сдаться, не опустить руки, не убить своими страхами те чувства, которые придавали смысл всему существованию. Но сейчас я чувствовала себя слабой и беззащитной маленькой девочкой, мысли которой метались роем бабочек в голове, и только руки Эйдена крепко прижимавшие к себе давали точку опоры, давали надежду.
— От тебя пахнет озером, — наконец нарушил молчание Эйден и растрепал еще влажные волосы.
— Да, — согласилась я, — пора в душ.
Я встала, протянула раскрытую ладошку Эйдену и немного смущаясь спросила:
— Составишь компанию?
— Если ты действительно этого хочешь, — его голос охрип, взгляд потемнел.
— Хочу, — ни секунды не сомневаясь сказала я.
Эйден помедлил перед тем как встать. Все в его душе бурлило подобно реке во время непрекращающихся ливней. Только рядом с Эли он ощущал себя неотёсанным бревном, несущимся в водном потоке, бросаемым в разные стороны, ударяющимся об огромные каменные валуны, без надежды когда-нибудь прибиться к берегу и обрести наконец долгожданный покой.
Они поднялись в ее комнату. Элин пошла в душ первой, а он все медлил, неуклюже снимая с себя одежду не слушающимися руками и понимал только одно: спешить нельзя. Нельзя поддаваться слепым инстинктам. Что бы не произошло на озере между Джеком и Эли, это не должно касаться его.
Но стоило шагнуть в душевую кабинку, увидеть обнаженную Элин под струями горячей воды, как он понял, что не сможет просто стоять. Плавные изгибы округлых бедер, тонкая талия, хрупкие на вид плечики… В диком, необузданном порыве он притянул ее к себе, впился в губы поцелуем, слепо шаря ладонями по бархатистой коже, вкладывая в этот момент все свои эмоции, все свои чувства. И это был больше чем поцелуй, это было некое откровение, миг, когда понимаешь — именно эта женщина твое все.
В начале скованная Элин постепенно все больше расслаблялась, позволяя себе не сдерживаться и с не меньшей страстью отвечать на его поцелуй. Она изучала ладонями тело Эйдена, твердое, мускулистое. И весь остальной мир отодвинулся для него на задний план, унося с собой все мысли.
Пальцы Эйдена осторожно проникли вглубь ее тела, задвигались в нужном темпе, тогда как она еще сильнее впилась ногтями ему спину. Мокрые спутанные волосы облепили лицо, рваное дыхание, бешено бьющееся сердце в груди и омут ее синих глаз. Кабинка теперь казалась ужасно тесной, горячая вода лишней, но все это не имело ровным счетом никакого значения.
Он безумно хотел ее и еле сдерживался. Член готов был взорваться от напряжения. Эйден замер, тяжело дыша, уткнувшись губами ей в висок. И тут же движения возобновились и не прекращались до тех пор, пока ему не пришлось ловить ее крик своими губами, бережно держа в своих руках ее хрупкое, нежное тело.
Глава 13
Ласковое утреннее солнце коснулось лица. Я открыла глаза, сладко потянулась и посмотрела в окно. Сегодняшнее пробуждение было особенным, абсолютно отличавшимся от других за все годы жизни. Сегодня я проснулась совершенно другой. Словно каждая клеточка тела изменилась до неузнаваемости, словно сознание наконец разложило все по полочкам и собрало воедино все недостающие пазлы картинки. Не было больше страха, стыда, вины и много чего другого, стискивающего постоянно сердце. Я здесь, в этом доме, рядом с двумя мужчинами, моими мужчинами и жизнь прекрасна. Я улыбнулась.
Все случившееся накануне пронеслось перед глазами. Тело покрылось мурашками от воспоминаний, щеки зарумянились, и я спрятала лицо в подушку. Казалось следы на коже от поцелуев и прикосновений все еще горят, все еще будоражат кровь.