***
Примечание к части
* ракшасы - согласно «Рамаяне», многорукие демоны. ** «Intrepid» и «HoS» - "Бесстрашный" и "Сильный" - Эндрю Стеретт (Andrew Sterett) - историческая личность, впрочем, как Дэвид Портер и Энох Лэйн.
Глава 2.
Капитан вломился в каюту корабельного врача и застыл, пораженный. Ну да, она не напоминала келью. Разве что было много книг, очевидно по медицине - похоже, доктор любил исследования и вел собственные записи. Простое деревянное распятие - и Маккой на коленях, в руках четки. Глаза закрыты. Губы беззвучно повторяют слова молитв. - Что-то случилось, Эндер? - так и не открыв глаз, спросил врач. - Ты молишься? - Да, - ерничая, ответил врач, - наверное, это потому что я - слуга Господень! Внезапно! Джим смутился. - Ты мне не казался столь религиозным. - Капитан, - обернулся к нему Маккой, по-прежнему не поднимаясь с колен, и это обстоятельство начинало казаться странным не то чтобы Джиму, но его подсознанию точно. - Не хотелось бы вас оскорбить, но я не вламываюсь к вам в номера, когда вы развлекаетесь с портовыми шлюхами. Так что если ничего срочного и требующего вмешательства хирурга на корабле не произошло - освободите мою каюту. Я хочу закончить молитвы. - Ты мог бы ее запереть! - раздраженный отповедью, огрызнулся Кирк. - Я и запер. Ты снес замок. Мы горим? На нас напали? Что? - Я хотел тебя увидеть и не смог найти. - Действительно, - слабо улыбнулся Маккой, - ты не смог меня найти... И тут настал странный момент, странный в своей незавершенности: Джим должен был извиниться и уйти, но этого ему делать совсем не хотелось. Поэтому он шагнул еще ближе под внимательно наблюдающим за ним взглядом, закрывая дверь каюты. И беззвучно опустился на пол рядом с доктором. - Я могу присоединиться к твоей молитве? - Наш Бог никому не отказывает в этом желании, капитан, - мягко ответил Маккой, вновь обращаясь к своим четкам и закрывая глаза. Прижимаясь лбом к переплетенным пальцам. А Джим... Джим смотрел на него и начинал понимать, что же именно с ним происходит - осознание накатывало медленно, но неутомимо, волнами, словно в насмешливой попытке дать ему спастись. Отрицание. Он перевел взгляд на распятие - ненастоящий Бог милосердно взирал на него со своей недостижимой высоты. Они все могут умереть, капитан может умереть. Но самое страшное, - Джим вновь посмотрел на Маккоя, на его длинные пальцы, равномерно передвигающие четки, слабо подрагивающие ресницы закрытых глаз, - самое страшное, Боунс может умереть. И пусть он из другого времени, если допустить правильность его рассуждений и допущение, что он в историческом прошлом Земли. Пусть он все равно умрет за сотни лет до рождения самого Джима. Ему бы не хотелось, чтобы он погиб. Только не он. Рациональный голос, почему-то с невыразительными и оттого еще более обидными интонациями Спока, холодно произнес: «По сути, ты вожделеешь давно почивший прах, Джим». Это совсем не способствовало и так хрупкому душевному равновесию.
***
А затем произошло неожиданное событие. На корабле довольно скучно, особенно на патрулировании. Особенно при хорошей тихой погоде. Так что когда на корму, буквально падая, выскочил юнга, тот самый Чехов-неЧехов, Джим с удовольствием отвлекся и от штурвала и от разговора с помощником боцмана. - Доктора убивают, сэр! - успел сказать парень. - К штурвалу! - приказал Джим боцману, исполняющему еще и обязанности первого помощника. - Пошли! Они с юнгой помчались с кормы к полубаку*. Там действительно царило оживление и Кирк внезапно успокоился, вспомнив - Маккоя не так просто не то что убить, а вообще заставить сделать что-либо, чего он, видите ли, не желает. На полубаке в кругу матросов, юнг, стюардов (даже кок выбрался с камбуза, чтоб полюбоваться происходящим) шел кулачный бой. И сказать, кто выигрывает, было сложно. С переменным успехом видимо, так как у матроса была рассечена губа и бровь, кровь заливала ему правый глаз, а доктор пропустил удар в скулу и в корпус. - Он же его убьет! - вцепился Джиму в плечо Чехов. - Неа, - успокоил парня капитан, - не убьет, но спасибо, что позвал. Было бы досадно пропустить такое зрелище. Пока драка шла на равных и утихать не собиралась, Кирк подтащил к себе решившего раствориться в толпе Чехова и почти прошептал: - А почему так тихо? И действительно, обычно такие драки сопровождаются воплями, криками, свистом и подбадриванием того, за кого болеют или поставили денег. Сейчас же в большинстве своем все угрюмо молчали. Слышался только глухой ропот, да и ставок слышно не было. - Рэйт обвинил доктора в том, что он убил свой прежний экипаж. Весь, сэр, - отвел глаза юнга. - После такого доктор и напал на него. Первым. - Ага, - протянул Джим, досадуя, что не в курсе таких интересных подробностей и событий из жизни своего корабельного хирурга. - Разойдись! - рявкнул он и матросы испугано отшатнулись, замечая капитана, круг распался и дерущиеся на мгновение отвлеклись друг от друга. Что не помешало Рэйту быстро достать притороченный к сапогу нож и прижать его к горлу не заметившего этого движения врача. Джим стоял достаточно близко, чтоб услышать, как матрос, странно растягивая слова, что выдавало в нем человека с норвежским происхождением, произносит Маккою на ухо: - Признайся при капитане! Признайся, ты их всех убил! Хоть раз скажи правду! Джим видел, как заметался взгляд Боунса, вновь отыскивая его среди толпы, и то, как он прикрыл глаза, смиряясь. Взгляд только на мгновение остановился на нем и Джим ничего не успел понять. Он что, решил что капитан даст его зарезать какому-то психу? - Отпусти врача, - приказал он, плавно опуская руку на кремниевый пистолет, вновь чувствуя себя тенью Стеретта. Надо думать, если придется его применить, капитан Эндрю поделится бесценным знанием как, черт возьми, из него стрелять? Может быть, он и правда является реинкарнацией? В одном они совпадали - ярость чувствовали до ужаса синхронно. Безумие застило глаза матроса и он отрицательно, словно не веря тому, что делает, покачал головой, отказываясь отпустить. Не подчиняясь. - Капитан, вы не понимаете, совсем не понимаете. Не видите! Это он! Он убил всю свою прежнюю команду! Он завел их в скалы и отдал дьяволу! Это не человек! Он никса или мермес! - шипел матрос, сильнее вжимая нож в шею корабельного хирурга. - Их всегда выдают глаза... И чуждое знание перевело ему значение: сирены, морские твари в человеческом обличье, такие красивые, такие желанные, сводящие с ума и полностью лишающие разума, жестоко навлекающие на корабли, рискнувшие поднять их на борт, всевозможные несчастья океана. Смерть, бури и шторма. - Ты слышал приказ, - ровно и тихо ответил Джим, принимая решение. - Убрал нож и отпустил врача. - Нет, - оскалился матрос, и в то же мгновение капитан вскинул пистолет и выстрелил. Ужасаясь и тяжести оружия, и его отдаче, и своему действию. Рэйнт рухнул навзничь, Маккой змеей вывернулся из захвата, нож безобидно оцарапал шею. И выпал из безвольно разжавшейся руки. Теперь к раздражающему его въедливому запаху моря примешивался острый запах жженого пороха и крови. - Выкинуть эту падаль за борт, - чужие, отвратительно злые слова сами слетали с его языка. - Он и есть тот, кто хотел вас всех убить. Самоубийство идти в бой без хирурга. Только я здесь это понимаю? Никто не смотрел ему в глаза. Никто не осмеливался поднять взгляд от гладко оструганных досок полубака. - С любым, кто ослушается моего прямого приказа, я поступлю так же. Всем очистить палубу. И с этими словами он вцепился в плечо поднявшегося Маккоя. Врач не пытался ни проверить, ни оценить тяжесть ранения. Джим красочно разворотил выстрелом матросу голову. - Идешь со мной, - зло приказал он доктору. Так, молча, они и спустились к каюте капитана. Боунс замер посреди комнаты и о чем-то отвлеченно размышлял. Задумчиво пытаясь стереть с лица чужую кровь. Джим же раздраженно прошелся по каюте и, порывшись в столе, достал ром, наполовину наполняя бокалы. Затем оценивающе посмотрел на Маккоя и задумчиво плеснул еще столько же. - Пей, - всунул в руки друга алкоголь и заметил, как подрагивают его пальцы. Не только он заметил. Боунс тяжело вздохнул и опустился на стоящее рядом кресло. - Совсем плохо для моей профессии, да? - кивнул Маккой на свои руки. - Сейчас пройдет, это нервное. Джим сел в кресло напротив и задумчиво уставился на него. - Боюсь, ты не совершил хорошего поступка, спасая меня, - грустно начал врач, залпом выпивая сразу половину, и ответил на незад