лачный бой. И сказать, кто выигрывает, было сложно. С переменным успехом видимо, так как у матроса была рассечена губа и бровь, кровь заливала ему правый глаз, а доктор пропустил удар в скулу и в корпус. - Он же его убьет! - вцепился Джиму в плечо Чехов. - Неа, - успокоил парня капитан, - не убьет, но спасибо, что позвал. Было бы досадно пропустить такое зрелище. Пока драка шла на равных и утихать не собиралась, Кирк подтащил к себе решившего раствориться в толпе Чехова и почти прошептал: - А почему так тихо? И действительно, обычно такие драки сопровождаются воплями, криками, свистом и подбадриванием того, за кого болеют или поставили денег. Сейчас же в большинстве своем все угрюмо молчали. Слышался только глухой ропот, да и ставок слышно не было. - Рэйт обвинил доктора в том, что он убил свой прежний экипаж. Весь, сэр, - отвел глаза юнга. - После такого доктор и напал на него. Первым. - Ага, - протянул Джим, досадуя, что не в курсе таких интересных подробностей и событий из жизни своего корабельного хирурга. - Разойдись! - рявкнул он и матросы испугано отшатнулись, замечая капитана, круг распался и дерущиеся на мгновение отвлеклись друг от друга. Что не помешало Рэйту быстро достать притороченный к сапогу нож и прижать его к горлу не заметившего этого движения врача. Джим стоял достаточно близко, чтоб услышать, как матрос, странно растягивая слова, что выдавало в нем человека с норвежским происхождением, произносит Маккою на ухо: - Признайся при капитане! Признайся, ты их всех убил! Хоть раз скажи правду! Джим видел, как заметался взгляд Боунса, вновь отыскивая его среди толпы, и то, как он прикрыл глаза, смиряясь. Взгляд только на мгновение остановился на нем и Джим ничего не успел понять. Он что, решил что капитан даст его зарезать какому-то психу? - Отпусти врача, - приказал он, плавно опуская руку на кремниевый пистолет, вновь чувствуя себя тенью Стеретта. Надо думать, если придется его применить, капитан Эндрю поделится бесценным знанием как, черт возьми, из него стрелять? Может быть, он и правда является реинкарнацией? В одном они совпадали - ярость чувствовали до ужаса синхронно. Безумие застило глаза матроса и он отрицательно, словно не веря тому, что делает, покачал головой, отказываясь отпустить. Не подчиняясь. - Капитан, вы не понимаете, совсем не понимаете. Не видите! Это он! Он убил всю свою прежнюю команду! Он завел их в скалы и отдал дьяволу! Это не человек! Он никса или мермес! - шипел матрос, сильнее вжимая нож в шею корабельного хирурга. - Их всегда выдают глаза... И чуждое знание перевело ему значение: сирены, морские твари в человеческом обличье, такие красивые, такие желанные, сводящие с ума и полностью лишающие разума, жестоко навлекающие на корабли, рискнувшие поднять их на борт, всевозможные несчастья океана. Смерть, бури и шторма. - Ты слышал приказ, - ровно и тихо ответил Джим, принимая решение. - Убрал нож и отпустил врача. - Нет, - оскалился матрос, и в то же мгновение капитан вскинул пистолет и выстрелил. Ужасаясь и тяжести оружия, и его отдаче, и своему действию. Рэйнт рухнул навзничь, Маккой змеей вывернулся из захвата, нож безобидно оцарапал шею. И выпал из безвольно разжавшейся руки. Теперь к раздражающему его въедливому запаху моря примешивался острый запах жженого пороха и крови. - Выкинуть эту падаль за борт, - чужие, отвратительно злые слова сами слетали с его языка. - Он и есть тот, кто хотел вас всех убить. Самоубийство идти в бой без хирурга. Только я здесь это понимаю? Никто не смотрел ему в глаза. Никто не осмеливался поднять взгляд от гладко оструганных досок полубака. - С любым, кто ослушается моего прямого приказа, я поступлю так же. Всем очистить палубу. И с этими словами он вцепился в плечо поднявшегося Маккоя. Врач не пытался ни проверить, ни оценить тяжесть ранения. Джим красочно разворотил выстрелом матросу голову. - Идешь со мной, - зло приказал он доктору. Так, молча, они и спустились к каюте капитана. Боунс замер посреди комнаты и о чем-то отвлеченно размышлял. Задумчиво пытаясь стереть с лица чужую кровь. Джим же раздраженно прошелся по каюте и, порывшись в столе, достал ром, наполовину наполняя бокалы. Затем оценивающе посмотрел на Маккоя и задумчиво плеснул еще столько же. - Пей, - всунул в руки друга алкоголь и заметил, как подрагивают его пальцы. Не только он заметил. Боунс тяжело вздохнул и опустился на стоящее рядом кресло. - Совсем плохо для моей профессии, да? - кивнул Маккой на свои руки. - Сейчас пройдет, это нервное. Джим сел в кресло напротив и задумчиво уставился на него. - Боюсь, ты не совершил хорошего поступка, спасая меня, - грустно начал врач, залпом выпивая сразу половину, и ответил на незаданный вопрос. - Я действительно единственный выживший. И не существует никаких доказательств. Разве, кроме одного - я просто физически не мог убить восемьдесят человек экипажа, не умывшись кровью с ног до головы. За те два часа, когда к нам шел на помощь ближайший корабль. Теперь я и сам сомневаюсь в своих воспоминаниях, - Боунс растерянно замолчал и внимательно посмотрел на небольшое распятие над кроватью капитана: - Не уверен, так ли я невиновен, как считаю. Может, тебе было бы правильнее разрешить ему меня прирезать? Вдруг я на самом деле проклят и одержим? Значит, корабль тоже обречен. Ты не боишься, что меня накроет бесноватым затмением? - Ну, нет! - возразил Джим, срываясь. - Единственный кто тут одержим - я! Уж в чем, в чем, а в этом я уверен! Боунс сокрушенно улыбнулся, по-прежнему изучая распятие. - А что за случай? Знаю, тебе бы не хотелось еще раз все вспоминать, но я должен понять, что из произошедшего превратилось в такое отвратительное обвинение. На море к слухам и легендам относятся с излишним предубеждением. А большинство матросов, - Джим покачал головой, - не особо умны. И портовым россказням верят сильнее, чем Святому Писанию. Теперь я жалею, что был назначен на «Энтерпрайз» в самый последний момент и как-то не интересовался слухами. Врач облизнул пересохшие губы, а Джим чуть не умер от желания к ним прикоснуться, параллельно отвесив себе мысленный пинок. И, наконец, впервые за весь разговор посмотрел прямо на капитана. Не пряча и не отводя взгляд. - Мы попали в шторм, - отвечая на вопрос, приступил к рассказу доктор, - нет, даже не шторм, а сильное волнение, - исправил он себя. - Впрочем, тебе-то зачем это объяснять? Ты лучше меня скажешь, чем буря отличается от волнения. Ветер не был сильным и не было никакого признака ожидать опасность. И затем - в треске мачт, в гуле ветра, воющего в запутавшемся такелаже, мы услышали «голос моря». Я не смогу, я не знаю, как его можно описать словами, в человеческом языке не существует таких звуков - это был чистый и абсолютный страх. Он звал - и все, кто сопротивлялись, умирали. Помню еще, что мы успели подать сигнал бедствия на идущее вдалеке тем же курсом судно, но что же произошло потом, мне не известно. Меня поставили уже перед свершившимся фактом, что на моем корабле все мертвы, даже бортовой пес, - врач безжизненно улыбнулся, вспоминая, - такая красивая рыжая псина. И если я могу - а я могу! - поверить в то, что единолично убил весь экипаж... Никогда, никогда бы я не смог убить собаку. Наверное, я должен был, как сейчас красиво говорится, свести счеты с жизнью? Убить себя сам, чтоб люди перестали терзаться от неразгаданной тайны и от смутных, но от этого не менее раздражающих и тревожащих их подозрений, но не смог. Почему-то меня останавливает то, что это грех. Знаешь ли, после всего я по-прежнему верю в Бога. Так что я ищу смерти более изощренным способом. Ты не помог мне сегодня, Эндер. - То есть, ты хочешь умереть, - холодно рассуждая, произнес Джим, - и для этого выбрал мой корабль? - Да, - улыбнулся на такую постановку вопроса доктор, - и мы оба знаем, что здесь мои шансы просто зашкаливают! Столкновение и последующее сражение - всего лишь дело времени. Наши противники любят стрелять по людям картечью. Ужасающая перспектива и страшная реальность. - Ты говорил - хочешь сойти на берег Мальты, - вспомнил Кирк. - Это ложь? - Нет, но я надеюсь погибнуть раньше. Так как помимо всего прочего, я также виновен в убийстве двух людей из своего Ордена. Джим зажмурился и пораженно затряс головой. - Ты... Я так понимаю, и этот твой поступок объясняем и рационален? - Да, а разве я произвожу впечатление безумца? - В том-то и дело, что нет. Ответь мне только на один вопрос: я не пожалею, что сегодня застрелил из-за тебя человека? - Не пожалеешь, - серьезно ответил Маккой, - независимо от того, насколько эта ситуация устраивает или не устраивает меня. Ты не знаешь: он подбивал команду на бунт. По крайней мере, пытался. Все на корабле достаточно сильно тебя уважают, так что это у него получалось слабо, но его рассуждения о самоубийственной миссии сильно подрывали боевой дух, скажем так. Не могу сказать, что команда тебя любит, скорее, здраво опасается и готова беспрекословно подчиняться. А после сегодняшней демонстрации силы их мысли, полагаю, можно озвучить в такой форме: «если он со своими так поступает, то с врагами и вовсе берега забудет»! - То есть это с твоей стороны была мне такая услуга? - возмутился Кирк. - Наверное, - хитро склонил голову набок Маккой. - Ладно, - согласился с ним Джим, доливая ему еще рома, а затем и себе. - Но меня удивили обвинения. Мермес? Серьезно? У мермес ведь есть... грудь? - и рука Джима изобразила нечто, по размерам не встр