Я слушал Роберта, а сердце мое зашлось от зависти. Я прозябал в Лондоне, а он, англичанин, сражался с французами за мою родину. Судя по лицам, прочие гости испытывали те же чувства.
«В армию, в армию, немедленно в армию», — сказал я себе.
* * *Оказавшись одни в курительной комнате, мы с Робертом Вилсоном заключили друг друга в объятия и долго хлопали друг друга по спине.
— Значит, побили французов, — промолвил я с завистью.
Генерал вскинул руки, изобразив этим жестом разочарование.
— Побили бы, если бы не Fabius Maximus Cunctator[6], — с досадой произнес он.
— Кто? — переспросил я.
— Фабий-медлитель, — повторил Роберт.
Я промолчал, догадавшись, что речь идет о военном министре Михаиле Богдановиче Барклае-де-Толли.
— Боюсь, раньше, чем истощится Наполеон, не выдержат нервы Багратиона, — сказал Роберт.
— Ничего-ничего. Просто Барклай обещал не начинать без меня, — отшутился я.
— Эх, надо же! Я опоздал! Опоздал на несколько дней, — переживал он.
— Ты хотел застать императора? — спросил я.
Вилсон хлопнул себя по ноге.
— Само собой! И это назначение! Ваш император, слава богу, решился наконец-то сменить Барклая! Но на кого! На кого! — Вилсон вновь всплеснул руками. — Я опоздал на несколько дней! Я бы убедил Александра!
— Убедил в чем? — спросил я.
Я почувствовал ревность. Когда-то военная карьера Вилсона не складывалась, и он обратился в наше посольство в Лондоне к графу Семену Романовичу Воронцову и ко мне с просьбой походатайствовать о приеме его на российскую службу. Тогда-то мы и сошлись накоротке. Роберту казалось, что его обошли с присвоением звания, да и денежное довольствие не устраивало. Английским офицерам, не занятым в боевых действиях, платили только половину жалования.
Семен Романович отговорил амбициозного англичанина, убедив того, что военная карьера на русской службе вряд ли продвинется лучше, да и полное жалованье русского офицера меньше половины жалованья английского.
С той поры многое изменилось. Боб мало того что дослужился до генерала, он теперь без тени сомнения говорил о том, что император всероссийский должен прислушиваться и выполнять его, Вилсона, советы.
— Главнокомандующим нужно было назначать не Кутузова, нет, — ответил Роберт. — Кутузов ничем не лучше Барклая-де-Толли.
— А кого же? — Я криво ухмыльнулся, вспоминая, с какой неохотой государь согласился с назначением Михаила Илларионовича на пост главнокомандующего.
— Беннигсена! — горячо ответил англичанин.
Я поморщился. Беннигсену, принимавшему непосредственное участие в убийстве императора Павла, в последнее время и так было оказано много чести. Но спорить с англичанином я не стал, а перевел разговор на более насущную тему:
— Боб, у меня накопилось к тебе много вопросов.
— Ну, конечно, в Лондоне ты перехватил мое письмо к Silly Billy[7]…
Эти слова он произнес ровным голосом, не выказав ни возмущения, ни восхищения. Я никоим образом не выразил своих чувств, смотрел невозмутимо на Роберта и ждал продолжения. Генерал Вилсон говорил о том, что мы получили копию его письма к герцогу Глостерскому, сэру Уильяму Фредерику, по прозвищу «Придурковатый Билли». Загадка заключалась не в том, что он узнал об этом, а в том, что узнал подозрительно быстро. Как эти сведения обогнали меня на пути из Лондона в Санкт- Петербург? Напрашивался ответ, что генерал Вилсон нарочно сделал так, чтобы копия его письма попала в российское посольство.
— В сообщении говорилось о том, — продолжал генерал, — что французский император послал приказ одному из московских агентов прекратить все контакты с другими агентами, продолжить работу в одиночку и дожидаться вступления французской армии в Москву.
Английский генерал умолк, взглядом спрашивая у меня подтверждения. Я улыбнулся уголком рта.
— Не знаю, успел ли ты сообщить об этом министру полиции? — произнес Роберт, покачав головой, словно взвешивал различные ответы на этот вопрос. — Полагаю, что нет.
— Я рассказал его величеству, и государь поручил мне изловить этого шпиона. Так что пора бы и тебе открыть свой сюрприз, а не пытаться удивить меня шпионскими штучками, — ответил я.
— Сюрприз в том, что со мною в Санкт-Петербург приехал французский агент, от которого я и получил информацию.