Командовать остатками армии Наполеон поручил И. Мюрату — только потому, что король Неаполя был старшим по монархической иерархии (19. С. 273; 22. С. 701). Тот, однако, проявил себя в роли главнокомандующего хуже, чем это мог сделать «капитан вольтижеров», как признал позже сам Наполеон (19. С. 355), и 17 января самовольно уехал к себе в Неаполь, сдав командование вице-королю Италии Е. Богарне[1186]. Вообще, пока сам император шел во главе своих войск, его присутствие «все же поддерживало хотя бы тень организации, спаивало их в «армию Наполеона»… Когда же Наполеон бросил армию, объединяющий ее центр исчез, а вместе с ним исчез и последний нравственный ресурс», после чего дезорганизация и деморализация остатков армии приняли «чудовищные размеры» (25. Т. 4. С. 260). Только гвардия да еще группы солдат и офицеров, сплотившихся вокруг своих маршалов, сохраняли достоинство и боеспособность. Все остальное воинство бежало от Сморгони к Вильно в таком беспорядке, что Ф.Н. Глинка написал в те дни о французах: «Их можно ловить легче раков» (11. С. 177).
Удивительно, как в таких условиях французы могли вести с собой русских пленных: всего из Москвы их вывели, по разным данным, от 2 до 3 тыс. (35. Т. 2. С. 155; 44. Т. 2. С. 154) и какое-то число, пусть даже крайне малое, довели до Франции. В этом числе оказались гр. В.А. Перовский — будущий фаворит Николая I с любопытной родословной (двоюродный внук морганатического супруга Императрицы Елизаветы Петровны А.Г. Разумовского и двоюродный же дед цареубийцы Софьи Перовской)[1187] и рядовой Семенов — по семейной легенде предок всемирно известного мастера детективного жанра в литературе Жоржа Сименона[1188].
8 декабря французы вступили в Вильно, где они очень рассчитывали на местные склады продовольствия и фуража. Мюрат, однако, не смог наладить порядок, и многотысячные толпы мародеров, ворвавшись в город, разграбили склады так, что «одни получили все, другие — ничего» (35. Т. 3. С. 286, 297, 304). Пока французы грабили Вильно, 10 декабря к городу подошли казаки М.И. Платова и авангард П.В. Чичагова. Противник бежал из города, бросая награбленную добычу, а 5139 больных и раненых, оставшихся (может быть, еще с лета) в госпиталях, были взяты в плен (20. Ч. 2. С. 500). В их числе оказался бригадный генерал М. Лефевр, сын командующего Старой гвардией маршала Ф.-Ж. Лефевра, герцога Данцигского. Маршал оставил раненого сына и при нем — письмо на имя А.А. Аракчеева с просьбой проявить к раненому «лояльность»[1189]. Прибывший в город 11 декабря Кутузов занял комнаты, которые «были вытоплены для Бонапарте» (20. 4.2. С. 487).
Три следующих дня остатки «Великой армии» брели от Вильно до Немана. 13 декабря они достигли Ковно. Здесь маршал М. Ней дал русским последний бой, задержав их на несколько часов перед Неманом (32. Т. 7. С. 724; 35. Т. 3. С. 347). К Неману французы вышли в том самом месте, где 24–27 июня гордо и радостно, упиваясь собственной мощью и красотой, вторглась на русскую землю полумиллионная «Великая армия» Наполеона. Теперь, 14 декабря, возвращались через Неман с русской земли несколько тысяч «горемык, одетых в рубище, с опущенными головами, потухшими взорами, мертвенно-землистыми лицами и длинными, всклокоченными от мороза бородами… Это и была вся «Великая армия»!» (44. Т. 2. С. 393).
О размерах катастрофы, которую Наполеон потерпел в России, легче всего, конечно, судить по цифрам. Численность центральной группировки, которая собралась за Неманом после 14 декабря 1812 г., Ж. Шамбре определял в 14 266 человек (39. Т. 3. С. 162–163), а штаб Кутузова — в 20 тыс.[1191]. К ней надо прибавить остатки фланговых войск — Ж.-Э. Макдональда и Ж.-Л. Ренье.
Наполеон еще до начала своего отступления разуверился в своих союзниках. «Австрийцы и пруссаки… — говорил он в Москве А. Коленкуру, — сделаются нашими самыми опасными врагами при малейших наших неудачах» (19. С. 173). Этот мрачный для завоевателя прогноз оправдался. Шварценберг, уклонившись от помощи Наполеону, принял предложение Кутузова о перемирии и увел 24-тысячный австрийский корпус в Галицию[1192], а генерал Г. Иорк, который командовал 19-тысячным прусским корпусом, составлявшим почти 4/5 корпуса Макдональда, подписал с русскими договор о нейтралитете (9. Т 6. С. 642–644)[1193]. Измена австрийцев и пруссаков усугубила катастрофу «Великой армии». Макдональд остался с одной дивизией в 5 тыс. человек, которую он и вывел из России в район Кенигсберга (18. С. 199; 26. Т. 21. С. 415). От 5 до 7 тыс. человек привел в Польшу Ренье (18. С. 199; 26. Т. 21. С. 416–417). Еще тысяч 5–6 уходили за Неман разрозненно (26. Т. 21. С. 414–417).
1187
См.: Из записок покойного графа В.А. Перовского // Русский архив. 1865. № 1. Эти записки использованы в романах «Война и мир» А.Н. Толстого и «Сожженная Москва» Г.П. Данилевского.
1189
РГВИА. Ф. 154, оп. 1, т. 2, д. 82, л. 47 (текст письма Ф.Ж. Лефевра). Самым знаменитым из пленных французов стал человек-легенда, лейтенант Ж.-Б. Савен, доживший до 109 лет и умерший в Саратове 29 ноября 1894 г. (новое о нем см.:
1192
1193
В 1813 г. Иорк и Шварценберг уже сражались на стороне антинаполеоновской коалиции, причем Шварценберг командовал всеми ее вооруженными силами.