В номере Journal de l'Empire от 24 февраля были, как мы видели, напечатаны «новости из Немура», но от мэра Дорэ, не торопившегося включаться в антирусскую пропагандистскую кампанию, ждали гораздо большего. Министр внутренних дел в письме от 28 февраля предписывал мэру Немура «незамедлительно» отправить делегацию в Париж с адресами, на которых настаивал Алликс. Писал мэру Немура и его коллега из Монтаржи, все же составивший требуемый от него адрес. 26 февраля мэр Немура, выдержавший давление имперской администрации, продемонстрировал, как считал Дюмениль, не меньшую храбрость, чем при поиске средств для защиты города от грабежа и разбоя, ответил по совести: «Муниципальный совет, которому эти приказы должны быть сообщены, не имеет никакого желания их исполнять. Истина и ничего, кроме истины, — вот его девиз». Что же касается адреса, то мэр Немура отказался его составлять, ибо ему «нечего сказать о противнике из того, что о нем хотят услышать». Ответ мэра Дорэ из Немура был неожидан для имперских функционеров: «Я француз в полном смысле этого слова, я страстно люблю свою страну и восхищаюсь главой нашей империи, но это не заставит меня изменить истине». В конце своего ответа Дорэ, которому Платов жал руку, написал в том смысле, что адрес, конечно, прислать можно, но содержание его будет сильно отличаться от того, что хотел бы генерал Алликс[1261].
Захват русскими Немура, конечно, эпизод с точки зрения военной истории кампании 1814 года. Но эпизод весьма показательный с точки зрения характеристики тактики М.И. Платова в отношении стратегических задач наполеоновской пропаганды, механизмов функционирования исторической памяти.
Пушечное ядро, выпущенное тогда казаками и сохранившееся на фасаде одного из домов Немура у моста через Луан, служит своеобразным «местом памяти»…
«Когда преследовал меня неприятельский корпус маршала Макдональда», или в поисках Блюхера
Получив известие, что Виктор и Удино отступили перед частями Главной армии союзников, которая вышла к Провену, Нанжи, Монтеро-фот-Йонну и Фонтенбло и оказалась в нескольких лье от Парижа, Наполеон оставил преследование Блюхера и повернул против Шварценберга. Поражение вюртембергских войск при Монтеро- фот-Йонне 18 февраля ознаменовало начало отступления теперь уже войск Главной армии союзников.
Победы Наполеона и отступление армии Шварценберга вынудили отряд Платова оставить Немур, перейти восточнее и прикрывать отход армии[1262]. Захват переправ в Монтеро-фот-Йонне и Море-сюр- Луане давал французам возможность дебушировать в междуречье Йонны и Луана и отрезать находившийся на левом берегу Луана и в Немуре отряд Платова от Главной армии. После ухода Хардегга в ночь с 18 на 19 февраля из-под Море-сюр-Луана, Алликс, перейдя Луан, отказался от преследования австрийцев и двинулся по правому берегу к Немуру.
Платов, рапортуя 1 июня, вспоминал, что в ночь с 19 на 20 февраля получил известие, что 3000 французов выдвинулись из Море- сюр-Луана и заняли Эгревиль, грозя тем самым отрезать[1263] пути отступления его отряду. Поэтому казаки всю ночь скакали через Ферьер- ан-Гатине и Куртенэ к Вильнев-ле-Руа[1264]. Этот рапорт Платова и лег в основу интерпретаций историками события этих дней: «В ночь на 20 февраля в м. Шатель-Лорен Платов узнал, что австрийский корпус оставил Санс и потянулся к Труа, в то время как отряд противника прибыл из Море-сюр-Луан в Эгревиль, чтобы отрезать казачий корпус»[1265]. «Шатель-Лорен» надо расшифровать как Шапель-ла-Рен, а эта коммуна находится северо-западнее Немура. Между тем, Дюмениль писал, что уже к полудню 19 февраля казаки оставили Немур, перейдя на правый берег Луана по Папскому мосту. «После полудня» в город по Парижскому мосту ворвался отряд Алликса: скакавшие впереди трубачи трубили, население, предполагается, должно было ликовать[1266].
Перрен уточнял, что Алликс прибыл в Немур 19 февраля к 7 вечера[1267]: казаки же при приближении врага отступали через пригороды Немура Ормесон и Офлервиль (по левому берегу Луана), после чего, соединившись с отрядами, действовавшими на орлеанской дороге, перешли на правый берег Луана в Супп-сюр-Луане[1268]. Нахождение казаков к северо-западу от Немура в Шапель-ла-Рене подтверждается и другими источниками, сам Платом писал об этом в рапорте из Жуани от 22 февраля[1269]. Но в рапорте Платова от 22 февраля речь шла о его нахождении в Шапель-ла-Рене 18 февраля: атаман сообщает, что, когда 18 февраля французы заняли Монтеро-фот-Йонн, он находился в Шапель-ла-Рене, а граф Турн — справа от него, обеспечивая коммуникации с отрядом Хардегга. Но Платову стало известно, что Турн ночью с 18 на 19 февраля уже перебрался в Вильнёв-Гарден и далее будет следовать к Йонне за отступающими австрийскими частями[1270]. В таких условиях, да еще оставив Немур, засиживаться 19 февраля в Шапель-ла-Рене до «ночи» означало бы для казаков отряда Платова потерять коммуникации с другими отрядами и оказаться отрезанными от переправ через Луан: двигаться с севера на юг мимо Немура к ближайшей не занятой противником переправе в Супп-сюр-Луане пришлось бы прямо под носом у врага.
1262
Если бы Вюртембергский победил 18 февраля под Монтеро-фот- Йонном, Платов двинулся вперед и полностью окончательно перекрыл все коммуникации между Наполеоновской армией и Орлеаном с Луарой. Но поражение под Монтеро-фот-Йонном заставило Платова 19 февраля утром отступить из Немура. См.:
1263
В рапорте от 1 июня надо читать не «отразить», а «отрезать». См.: Донское казачество… С. 569.
1267
Алликс писал Кларку из Немура 19 февраля, что когда он прибыл под стены этого города, арьергард Платова покидал город. См.:
1269
О нахождении тогда в Шапель-ла-Рене казаков писал и Наполеон. В письме Наполеона Жозефу от 19 февраля упомянуты полученные от местных жителей сведения, что в Шапель-ла-Рене находится большой отряд казаков. См.: Correspondance de Napoléon I-er. Année 1814. Publiée par ordre de l’empereur Napoléon III. Paris, 1858. T. 27. Р. 208. В публикации Андре Аллере упоминается, что в Шапель-ла-Рене было «от 5 до 6000» казаков. См.: