Выбрать главу

Едва ли не полностью оказались забыты и, во всяком случае, обойдены вниманием исследователей мемуары еще одного очевидца событий в округе Шомона — Поля Беро. В 1816 г. они были переизданы три раза. Из предисловия явствовало, что воспоминания эти были написаны по просьбе одного оставшегося неназванным бригадного генерала[1480]. В нескольких местах автор, по собственному признанию, позволил себе использовать книгу Бошана, а в целом текст оригинальный. Написанный в 1816 г., «Император Александр в небольшом городке Шампани» был наполнен реверансами в адрес союзников. Мемуарист называет Александра I «одним из лучших государей Европы», и якобы лишь «редкие качества» русского императора смягчают у рассказчика боль от воспоминаний о той несчастной эпохе. Но даже переиздание этого текста не привлекло внимания французских исследователей[1481].

Не задаваясь целью пересказать в деталях все письма Дарденна, попробуем проследить историю оккупации в 1814 г. союзниками Шомона, сопоставив информацию «пылкого патриота» с другими источниками и историографией. Уделим при этом отдельное внимание образу «казака», который создает шомонский профессор и который столь охотно транслируется в современной историографии.

В 3 утра 19 января расположенная в Шомоне французская императорская гвардия получила приказ оставить столицу Верхней Марны: к 7 утра французских войск в городе больше не было. Мортье, имея перед собой три армейских корпуса, решил эвакуироваться из Шомона и так же тихо, как и из Лангра, ушел по дороге на Бар-сюр-Об, где надеялся на подкрепление в лице второй дивизии Старой гвардии под командованием Мишеля[1482].

Население, естественно, не спало, с тревогой ожидая исхода. Дарденн напишет в тот же день: «Чем закончится эта кровавая война? Останутся ли французы свободными или попадут под иго России, Австрии и Пруссии? После двадцати лет военной славы такое порабощение! <…> Говорят, что вся Европа целиком поднялась, чтобы нас уничтожить»[1483]. Что можно было сделать шомонцам после отступления корпуса Мортье? Шомон, как и Лангр, не мог организовать сопротивление. Более того, писал Стинакер, оккупация Лангра лишила присутствия духа последних храбрецов, показала всю бесполезность защиты[1484].

В 8 утра из лагеря союзников прибыл вюртембергский гусар, который пересек галопом город и отправился в мэрию, где объявил о взятии города союзниками и передал мэру приказы о расквартировании войск[1485]. Дарденн упоминал, что, выйдя из мэрии, вюртембержец спросил, который час. Когда один услужливый молодой человек достал часы, гусар их просто у него отобрал. Так, иронизировал Стинакер, один человек захватил и город, и часы[1486]. Видимо, не надо понимать все так дословно, как прочитавший Ф. Стинакера А. Уссэ: «…один-единственный вюртембержец» захватил целый город. Тот же Ф. Стинакер, сомневаясь в точности свидетельства по этому поводу Дарденна, мягко напоминал, что за этим гусаром стояла целая армия: IV корпус В. Вюртембергского.

Из собравшихся в зале совещаний мэрии горожан образовали для решения соответствующих вопросов административные комиссии.

А вопросы эти стали возникать один за другим. К 9 часам в город прибыли новые кавалеристы, а в полдень и сам Шварценберг во главе многочисленных войск[1487].

Излишне говорить, вторит за Дарденном Стинакер, что вюртембержцы вели себя как завоеватели страны. Приказы их командиров должны были выполняться немедленно, «под страхом наказания в соответствии с нормами военного времени». Малейшая задержка, малейшее неповиновение угрожало городу грабежами. Жители более не рисковали выходить на улицы[1488]. Появление в городе вюртембержцев на следующий же день ознаменовалось кражами: эти господа, писал Дарденн, видимо, вообразили себе, что по праву победителя все в городе принадлежит им и поэтому не стеснялись просто брать. Встав на постой у одного почтенного гражданина, вюртембержцы тут же ограбили его. Тот решил жаловаться самому принцу, их командиру, но по дороге его остановили двое военных и поменяли свои старые, стоптанные башмаки на его новые. Это отбило у него желание бродить по городу и кому-либо жаловаться[1489].

вернуться

1480

Berault Р. L’empereur Alexandre dans une petite ville de Champagne, en 1814. Lettre à M. le maréchal-de-camp ***. Paris, 1816. Информацию о выходе в свет этой брошюры дал роялистский L'Ami de la religion et du roi. Читателям анонсировалось, что автор сообщает не только о передвижении войск, но и о «бедах, постигших город, грабежах, насилиях, разрушениях». Особое внимание обращается на небезынтересные детали благородного поведения Александра I: это было утешением видеть среди бедствий войны человека, который старался смягчить тяготы и излагал гуманистические максимы, «которые всегда столь прекрасны в устах хозяев мира, даже несмотря на то, что обстоятельства мешают их реализации». См.: L’Ami de la religion et du Roi: journal ecclésiastique, politique et littéraire. 1816. T. 10. Р. 159–160.

вернуться

1481

Bérault Р. L’Empereur Alexandre à Bar-sur-Aube en 1814 // 1814: résistance et occupation des villes françaises. Paris, 2001.

вернуться

1482

Weil M.-H. Op. cit. T. l. P. 146.

вернуться

1483

Steenackers F.-F. Op. cit. Р. 191.

вернуться

1484

Ibid. Р. 48.

вернуться

1485

Jolibois Cl.É. Histoire de la ville de Chaumont… Р. 321. В соответствии с распространенной в ту эпоху практикой размещали военных большей частью не в казармах, а по квартирам.

вернуться

1486

Steenackers F.-F. Op. cit. P. 49–50. Историю с часами см. также: Gallois L., Retournard В., Sonrier М.-А., Voguet E. Op. cit. P. 8.

вернуться

1487

Jolibois Cl.É. Histoire de la ville de Chaumont… Р. 321.

вернуться

1488

Steenackers F.F. Op. cit. Р. 199.

вернуться

1489

Эта история пересказана y Стинакера: Ibid. P. 227.