Канробер в бешенстве метался по своему кабинету, образованному из выгородки временного барака.
Отправленные в Сен-Сир, доказательства большого прогресса русской артиллерии по сравнению с европейской военной наукой, только подвергались анализу в гнезде французской военной мысли, как генерал Канробер, получил еще один важный артефакт.
* * *
- Мой генерал! К нам перебежал уроженец Польши, из полка, обосновавшегося у Черной речки.
- И что? Чем нам может быть полезен очередной предатель своего сюзерена?
- Он принес некоторые сведения о русских, еще он принес некий предмет, имеющий отношение к последним событиям.
- Какой?
Он принес понимание того, как русским удалось стрелять с такой частотой, что они истребили войска атаковавшие редуты и люнет перед Malahovomym курганом, и уничтожившие войска, шедшие к Traktirnomy мосту на Черной речке.
- И что это Этьен?
- Вот мой генерал!
С этими словами, адъютант командующего, (временно командующего!) капитан Этьен Лонже, поставил на стол совершенно обычную гильзу патрона 76х54R.
- Что это?
- Если совместить этот предмет с теми пулями, которыми были ранены французские солдаты, - капитан с ловкостью фокусника, достал из кармана пулю имеющею явные следы прохода по нарезам и вставил ее в гильзу, - мы имеем совершенно новый патрон, пригодный для казнозарядного заряжания ружей.
- Дайте сюда!
- Слушаюсь мой генерал!
Канробер внимательно изучил предмет, который ему вручил адъютант, потом спросил:
- А что сказал перебежчик?
- Он говорит о том, что на помощь гарнизону города, подошла некая Сибирская стрелковая бригада. Она имеет вооружение совсем нового типа, их винтовки, стреляют на расстояние превышающее дальность действие нашехъ штуцеров, их картечницы, стреляют с невообразимым ранее темпом, их орудия ...
- Что правда из того, что сообщил перебежчик? Кстати, кто он?
- Что правда, я не могу сказать мой генерал. Перебежчик, из полка, который занял Feduhiny высоты и гору Gasforta. Вместе с полком из Бахчисарая, там заняли позиции по две роты батальона Сибирской бригады. Перебежчик, поляк, родом из так называемого царства Польского. Его отец, учувствовал в восстании тридцать первого года, он перебежал к нам с риском для жизни.
- Отец или сын?
- Простите мой генерал, конечно сын! Отец томится в Сибири.
- Что за Сибирская бригада?
- Перебежчик, говорит, что таких у русского царя много, сейчас, они только идут в Крым.
- Состав бригады?
- Перебежчик точно не знает, по его представлению, Сибирская бригада это не два полка, как принято в русской армии, но шесть- восемь батальонов, с включением в состав саперной роты, артиллерии и других войск.
- Каких?
- Перебежчик точно не знает, но вроде бы говорили про роту связи, и Коннуй эскадрон.
- Рота посыльных? Что он говорит про нахимовские картечницы?
- Не знаю мой генерал. Сведений он об этих воинов, перебежчик никаких не дал.
- Этьен! Все подробно запиши, записку об этом передай мне, я отправлю ее в Париж. Ты не останешься без награды. Особенно про этот, ... патрон.
- Слушаюсь, мой генерал!
* * *
Переход к Евпатории, был подготовлен изрядно. Сто с лишним верст, от Симферополя до города на побережье, уже испытавшем на себе неудачный штурм русских войск, должен был быть подготовлен отлично, и он был именно так подготовлен. В последний момент, в войска прибыл полковник Мезенцев, который взял в свои твердые руки снабжение экспедиции.
Воспитанник военного училища времен Александра II, учитывающий требования к снабжению войск бывших во времена Александра III - истинного отца солдатам, не терпевшим со времен командованием Рущукским отрядом во время русско-турецкой войны бесполезных потерь (особенно не боевых), полковник Мезенцев, перевернул всю методику подготовки к дальнему походу. Вода, провиант, сухари, а на первом этапе свежий хлеб, достаточное количество полевых кухонь, которые изготовили в Симферополе с привлечением местных мастеровых, все это было предметом его заботы. Впрочем, не только продовольствие и снабжение отряда припасами было его заботой. Состояние обуви солдат, подверглось суровой ревизии с мобилизацией всех сапожников города в помощь людям нестроевой роты бывшего 435-го Еланского полка.
Ларионов, единственно сказав Горчакову о том, что полковник Мезенцев собаку съел в деле снабжения войск в походе, добился убеждения того во мнении, что потомки, точно знают, как и чем снабжать солдат. Это вызвало к жизни распоряжение о назначении полковника Мезенцева, заместителем начальника отряда отправляемого на освобождение Евпатории, по квартирмейстерской и продовольственной части.