- Во-вторых, взятый пленный рассказал какие генералы стоят во главе французских войск. Я смог убедиться в правдивости его показаний по следующим причинам: в бытность мою слушателем Академии Генерального штаба я готовил работу по курсу истории военного искусства, как раз по материалам Крымской кампании. Прекрасно помню имена французских генералов. Названные пленным французом, они полностью совпали с теми, что были мне известны ранее. Далее, все вы слышите гул канонады, союзники обстреливают именно Севастополь, потому как обстреливать около моря более никому не надобно.
Гул голосов офицеров обсуждавших между собой послужил фоном для следующего высказывания Ларионова.
- В-третьих, форма самого француза. Вольтижер пятидесятого линейного, о чем говорят цвет эполет и номер на воротнике.
- Но может быть это какой-то ряженый? Простите господин полковник, подпоручик Розов!
- Никаких ряженых! Слышите? Это в-четвертых, гул непрерывной канонады слышимый всеми. И наконец, в-пятых, подъехавших к костру казаков после оклика на русском языке немедленно обстреляли. На этом основании я и сделал свои выводы.
- Господин полковник! Прапорщик Колобков!
- Спрашивайте!
- А если француз сказал неправильное число?
- А какой смысл ему врать? Ведь он не знал, что мы не знаем где и когда оказались.
- Позвольте мне, господин полковник? - С земли поднялся командир третьего батальона капитан Михайлов. Призванный из отставки, отягощенный изрядным животом и мучимый постоянным насморком.
- Слушаю Вас Алексей Дмитриевич.
- Какова перспектива нашего возвращения обратно? В тысяча девятьсот шестнадцатый год?
- Скажу честно, не знаю. Опять же скажу честно, даже рад произошедшему.
- Почему??!! - Буквально выдохнули многие из собравшихся.
- Сейчас мы имеем уникальную возможность способствовать тому, чтобы Россия заняла подобающее ей место ведущей державы. Победа в Крымской компании надолго отвадит врагов империи от попыток победить нас военной силой. У на есть знание и я бы так выразился, послезнание, как будет развиваться наука и техника в дальнейшем. Все это, должно быть обращено к пользе Отечества. Не только военные знания о тактике и об оружии. Тот же телефон Белла. Вернее уже не Белла. Не будет братьев Райт, не будет 'Дредноута'. Изобретение радио, в конце концов, будет неоспоримым российским.
То, что сказал полковник, вызвало различную реакцию у офицеров, от мрачного неприятия, до бурных выкликов молодых офицеров. Считая случай отнюдь неординарным, Ларионов дал высказаться на местах всем желающим, затем вскинул руку вверх и властно забрал внимание всех:
- Господа! Сейчас, каждый из Вас переживает за близких. Я прекрасно понимаю вас. Есть выбор - сидеть ли нам здесь, в лагере, ожидая, не приоткроется ли та дверь, сквозь которую мы вошли сюда, или воспользоваться представившейся возможностью поменять течение истории. Я выбираю последнее.
- Господин полковник! Подпоручик Галкин.
- Говорите поручик.
- Может быть, имеет смысл подождать некоторое время здесь, а уж потом ...
- Время не ждет. Не вмешайся мы сегодня, завтра редуты и люнет падут. А там и до Малахова кургана недалеко.
Неожиданно точку в спорах и высказываниях об оставленных детях, женах, родителях, невестах, планов на будущее поставил отец Зосима. Встал и, дождавшись пока умолкнут все, в полной тишине произнес:
- Не диавольскими кознями, но Промыслом Божьим перенесены мы сюда! Господь возложил на нас крест, изменил жизнь не только нашу, но и ближних наших. Но он и явил Волю свою, дал возможность многострадальному Отечеству нашему избежать многих и многих потерь и жертв. Мы теперь орудье Промысла Божьего. Пусть малая жертва от потери нами близких наших пойдет во благо Государству Российскому, Государю и народу русскому. Несть лучшей доли, чем положить жизнь свою за други своя! Помните, дело наше свято, и с нами Бог! Помолимся братие! Отче наш ...
* * *
После общей молитвы настал черёд подсчётов. В тяжелой батарее, оказалось, по сто фугасных гранат сталистого чугуна и по сорок шесть шрапнелей на орудие. В батареях дивизиона трехдюймовок, в передках и зарядных ящиках было общим числом три тысячи восемьсот шестнадцать снарядов. Из них по 70 шрапнелей на орудие, остальные фугасные снаряды французского производства.
- Французские хуже наших. - Авторитетно заявил фон Шведе. У них иногда патронная гильза лопается, вызывая перерыв в стрельбе. Да и перезарядить гильзу будет проблематично.