- Слушаю тебя унтер-офицер.
- А правду солдаты говорят, что нам служить долго придется? Нет, я с понятием, что пока супостата за море не спровадим, оно конечно, ну а далее, как быть?
Сначала Степанов хотел ответить, что-либо дежурное, но потом задумался. Для него самого, вопросов не было о дальнейшей жизни.
'Служить и только служить. Как известно за Богом молитва, а за Царем служба не пропадет. А вот правда, как будет с солдатами?'
- Давай-ка присядем. Тебе Кузнецов, сколько годков-то?
- Тридцать пять на Троицу будет.
- Старый ты какой!
- Да уж не вьюноша! Дык, теперь еще один остался. Жены нет, детей нет. Куда и к кому посля службы вертаться?
- А ты оставайся на сверхсрочную! - радуясь, что нашел ответ на солдатский вопрос предложил Степанов.
- Так я, Ваше благородие, могу и остаться. Так ведь я-то, не один, все обчество интересуется.
'Вот задержат Вас служить до полного срока, так может и будет новая пугачевщина'.
- Озадачил ты меня братец. Честно ответить не могу, а врать не хочу. Не знаю.
- Э-х-х!
- Я пока только тебе могу точно обещать, даю честное слово, что этот вопрос, равно как еще и другие, обязательно буду обсуждать с полковником Ларионовым.
- С полковником, это хорошо. - По виду унтера сидевшего рядом с офицером в окопе было видно, что он рассчитывал на большее.
- Если получится, то и с Государем. Но это, если получится. Этого обещать не могу.
Но приложу все силы. Кто-нибудь, все равно с Государем говорить будет, вот он и спросит.
- А еще вопрос дозволите, Ваше благородие?
- Про землю? - Улыбаясь, спросил Степанов.
- Так точно, Ваше благородие.
- Вот у тебя, сколько земли было?
- Да какая там земля? Вот у помещика Абросимова, у того земли много было, а у общины, тьфу. Одно слово, что земля, одноножники мы.
- А это как?
Унтер посмотрел на капитана как на малое дите и пояснил:
- Это как встал одной ногой, так и надела не видно.
- Да-а-а.
Степанов оглянул окоп, солдаты кто сидел группками по два, три человека и вели свои разговоры, дымя козьими ножками, кто дремал, прикрыв глаза. К его разговору с взводным, кажется, никто не прислушивался. Наблюдатели бдительно смотрели в сторону противника.
- А где? В смысле, где надел то имел? В какой губернии?
- Тамбовской губернии, Темниковский уезд, село Красный Яр. На реке Мокше, село наше. Не слыхали?
- Нет, не слышал. А вот скажи, почему ты в Сибирь не переселился? Ведь наверняка и от вас поехали.
- Боязно было, куда с малыми да старыми? Да в Сибири-то, небось, одни варнаки живут.
- Всякие там живут. А сейчас поедешь в Сибирь, ведь не в Красный Яр тебе возвращаться? Тебя же там никто не ждет.
- Вестимо не ждет. Ежели лошадку мне дадут, да бабу себе найду, отчего, сейчас не поехать?
- Вот и об этом с Государем говорить придется.
- Ну, дай Бог, дай Бог! Извиняйте Ваше благородие, отвлек Вас.
'Срочно надо говорить с Ларионовым! Срок службы, земля, даже наличие баб, это в один день не решить. Пугачевщина? Да нет, это уже будет не пугачевщина, а что-то похуже...'.
* * *
Полковник Порфирий Исаевич Мезенцев, заведующий хозяйством пехотного полка, отнюдь не радовался тому, что обязанности его возросли многократно. Мало того, что надо было думать о пропитании своих почти четырех тысяч душ состоящих на довольствии. Так на тебе! Еще почти полторы тысячи получи в довесок. И все хотят, есть, всем нужны исправные сапоги, шинели, гимнастерки и шаровары. Сколько теперь потребуется лишнего фуража, подков, упряжи!
Бормоча себе под нос о том, как было бы хорошо встать на нормальные позиции, где есть тыл, откуда пришлют припасы, есть начальник дивизии, командир корпуса, а при них есть штабы, куда и следует обращаться в затруднительных случаях, так нет, все наперекосяк. Что за несчастная у него планида, забросила, Бог знает куда, командир полка умчался воевать, а вот ты сиди и думай, чем кормить людей. И жаловаться некому, ты заведующий хозяйством, ты и крутись.
Порфирий Исаевич возраст имел вполне приличный, чтобы в отличии от молодых офицеров, увлеченных открывшимися перспективами, оценить всю сложность нового положения. Командир полка, командиры рот, батарей, волею божьей и несчастной судьбы, попавшие в такой переплет, заняты только уничтожением врагов, а вот ему придется согласно должности заняться увеличившимся хозяйством. То есть делом приземленным, никаких наград не сулящим, и всегда сложным. Шестьдесят три года, позволяют взглянуть на все его обязанности несколько под другим углом, нежели героические подвиги. Пришедшая поначалу в голову мысль, съездить в Саратовскую губернию, в имение Араповка, как раз на границе между Аткарским и Петровским уездами, где он сам имеет честь проживать в возрасте аж двух лет, отступила перед навалившимися заботами.