- Коля настоящий профи. Технику знает так, что позавидуешь! Володька, просто, супер! Он достиг того, о чем мы мечтали в детстве.
- В детстве! Валера, в детстве! У Николая и Володи всё шло по накатанной дорожке, учеба-работа, учеба-служба. А ты, и твой друг Сергей толкались локтями, пробивая себе дорогу в жизни. Вашего образования, "половинка-на-серединку", хватит здесь с лихвой. Сергей уже развернулся, идеи у него простые, но для этого времени это только плюс. Я уверена, у нас с тобой, тоже всё получится. Николая же, с его статусом мастера, никто серьезно не воспримет. Колчак - барон, для него мастер Ершов - никто, грязь, которая не может думать, по определению.
- Николай без году неделя работает, а его Колчак уже домой пригласил!
- На кухне покормили! Знаю! А потом Коля два часа простоял у стола, пока господа, сидя в креслах, его проект обсуждали! - засмеялась Ленка.
- Ради большой, высокой цели можно спрятать свою гордость в кулак. Морские офицеры - потомственные дворяне, такое поведение для них естественно, - спокойно объяснил ситуацию Валерка. И откровенно зевнул, - Две минуты истекли! Говори, что ты задумала!
- Нужно разъезжаться, - закинула удочку Ленка.
- Стоило так много говорить? Это давно решенный вопрос. Завтра можешь начинать поиски жилья, - Валерка повернулся на правый бок. Пока Елена раздумывала над ответом, он засопел, заснул. Будить его она не решилась.
Глава 4.
Любовь.
Потомок Илиас-пашы Колчака, генерал в отставке Василий Иванович Колчак, будучи во французском плену, сделался завзятым франкофилом. Это было известно всем в сталепудлинговой мастерской, которой он заведовал. Николай, представившись американским гражданином, не мог рассчитывать на особое отношение, не угадал Ершов с национальностью, французу был бы оказан совсем другой прием. Приглашение Колчака посетить его дом, чтобы разъяснить предложения Николая по составу оружейной стали, обрадовало Ершова. Особых знаний Николай не имел, но даже сведения о стандартных составах стали, полученные во время учебы и работы, на его взгляд, должны были совершить революцию. Увы, всему требуется время, очень много времени, и, особенно, в вопросах технологии.
В воскресенье, около полудня, не рассчитывая на приглашение к обеду, для него было слишком рано, плотно позавтракав, Николай направился в гости. Хотя, "в гости" - это было слишком громко сказано, его вызвало начальство для разговора в неформальной обстановке.
Настроение у Ершова было приподнятое, он надел своё шикарное пальто, свой единственный костюм, который выглядел еще совсем новым, так как на работу Николай носил форменную полувоенную тужурку. На сапогах Ершова блестели галоши, купленные сегодня. Фабричный знак в виде треугольника с буквами ТРАРМ, придавал им особый форс. Для того, чтобы сойти за приличного человека, Ершову не хватало трости и усов. Николай понимал, что смотрится дико и вызывающе среди поголовно усатых и бородатых мужчин, но пока не мог решиться стать похожим на этих дикарей.
Николай пришел заранее, и хозяин решил покормить своего мастера, правда, вместе со слугами. Кухонная кормежка пришлась Николаю по вкусу. Он мог вести себя за столом свободно, без церемоний, не то, что на званом обеде, а еда, похоже, была не хуже. Фёкла, молодая служанка дочери Колчака, совсем еще девочка, строила Николаю глазки, и вела себя настолько свободно и уверенно, отличаясь от другой обслуги своим языком и манерами, что Ершов подумал о розыгрыше, заподозрив в ней переодетую дочь хозяина. Возможно, Фёкла заблуждалась в истинном возрасте Николая. Его чисто выбритое, холеное лицо, живой нрав и легкомысленные улыбки были недостойны взрослого юноши, не то, что двадцати пятилетнего мужчины. Кокетливый разговор явно не нравился денщику Колчака, мужчине лет тридцати. Конечно, это звание отменили ещё в 1871 году, но суть осталась. Колчак, в ответ на заботу своего "денщика", сделал его сначала унтер-офицером, а потом и вахмистром. Чернявый, со сросшимися бровями, с огромными закрученными усами, вахмистр корчил Николаю страшные рожи, сверкал глазами, шевелил усами, вызывая у Ершова непонятное веселье. Сказывалось, видимо, нервное напряжение, Николай был взволнован предстоящей беседой с бароном. Если бы Ершов сохранил хладнокровие, он бы никогда не решился пригласить Фёклу на вечернее представление в цирке шапито. Впрочем, та сама намекала на возможность свидания, заявляя, что её хозяйка намерена провести остаток сегодняшнего дня в театре, и поэтому представила своей служанке свободный вечер.