- Во-первых, можно сообщить информацию в самом конце февраля. Во-вторых, люди глупы! Девять из десяти - тупые животные. Я запишусь на прием к царю. Если он примет меня, то судьба на его стороне. Если нет, совесть моя будет чиста, я сделал всё, что смог. У меня есть парочка знакомых банкиров. Будь спокоен, Семен Ильич, полученные деньги я разделю по справедливости.
* * *
Царь так долго читал письмо Гусева, что можно было подумать, будто он его пытается выучить наизусть.
- Когда вы получили эту мерзкую бумаженцию, генерал?
- Гусев прислал письмо своему кузену ранним утром третьего января, и тот принес мне его через два часа. В тот же день я записался на прием к вашему величеству с пометками «Важно» и «Срочно».
- Остался месяц, - задумчиво произнес монарх, - Я слышал, вы взяли отпуск для лечения на водах. Сегодня отъезжаете?
- Да. Вечерним поездом, ваше величество.
- Вы уволены с сегодняшнего дня.
- Благодарю вас ваше величество.
- Вот как? - поднял бровь монарх.
Генерал в отставке поклонился до земли, и не спешил разгибаться.
- Свободен, - отрезал царь.
* * *
Ни царь, ни Семен Ильич не обратили внимания на дату на конверте письма.
На следующий день после глубокомысленного изучения царем бесцеремонного ультиматума Гусева началась атака на столицу. Балтийский флот зимовал в Кронштадте. Он состоял из девяти броненосцев, двадцати броненосцев береговой охраны и одиннадцати броненосных крейсеров. Большая часть этих кораблей находилась в порту, покрытом льдом. Экипажи отдыхали в городе, орудия были зачехлены. Ни один из броненосцев не мог выйти в залив, и помешать самолетам взлетать с авианосцев. Лед покрывал залив до самого острова Сескар. Самолеты начали взлетать еще в сумерках, нужно было успеть сделать пять вылетов.
* * *
- Есаул, - окликнул Макара Гусев.
Пилот подбежал, откозырял и вытянулся по стойке смирно.
- Не тянись, дружище. Как себя показали новые бомбы?
- Какие они новые, Владимир Иванович? В Лондоне я одной такой бомбой обрушил крышу казармы гвардейского батальона. Зимний Дворец представляет собой развалины. У нас еще четыре вылета, там останется мелкая щебенка вместо здания.
- Беги, техник машет, что самолет готов к вылету.
Цели в столице распределили заранее. Каждый пилот имел карту с пометкой здания-цели. Одиночно стоящие здания, такие как Зимний дворец, Сенат, казармы лейб-гвардии Павловского полка, казармы лейб-гвардии Конного полка или здание охранки (из-за прекрасного ориентира – Исаакиевского собора), казармы Первого батальона лейб-гвардии Преображенского полка (из-за близости к Зимнему дворцу) были легко находимы. Но было множество зданий менее заметных. Дом обер полицмейстера, например. Крыши таких зданий пометили еще вчера белой краской. Малолетние хулиганы обстреляли крыши из рогаток, используя вместо камешков колбочки с краской.
Самолеты шли на минимальной высоте, промахнуться было нельзя. До наступления вечера пилоты успели трижды отбомбиться.
Утром следующего дня центр столицы был засыпан зажигательными бомбами. Пожарные расчеты пытались выезжать на самые важные объекты, но их уничтожали с воздуха, бомбили вакуумными бомбами.
Население покидало город весь прошлый день и всю прошлую ночь. Центр города был практически пуст. Удивительно, но ветра не было, и пожар не перекинулся на рабочие окраины.
* * *
Через два дня раскопали развалины Зимнего дворца. В подвале был обнаружен царь. Живой и здоровый. Во всех церквях России прошли богослужения о чудесном спасении императора. Гусева предали анафеме. Володя не был крещен, его отец не мог допустить такого пятна на свою репутацию.
Глава 5
Шантаж
Семен Ильич вернулся с богослужения в Спасо-Преображенском соборе в расстроенных чувствах. Его расстроило отлучение Гусева от церкви. По его мнению кузен не заслужил высшего церковного наказания. Володя не изменял православию, не уклонялся в ересь или раскол. Такое скоропалительное решение церковных иерархов вызвало у Семена Ильича возмущение. Последние два дня в Выборге было столпотворение от беженцев из столицы. Цены на аренду жилья взлетели до небес, и хозяин доходного дома пытался завести разговор с отставным полковником о повышении квартплаты, но Семен Ильич слишком тщательно отнесся к заключению договора.
Дверь была заперта на один оборот ключа. Это сразу насторожило опытного контрразведчика.
- Спокойно, кузен, без глупостей, - раздался из зала знакомый голос Гусева. Он говорил с еще большим акцентом, чем всегда.