- После ограбления Лондона, где я потерял половину списочного состава, деньги для меня стали весить гораздо меньше, чем люди, - с горечью признался Гусев.
- То есть ты готовишь войну на опережение?
- Да!
- Твою агрессию осудят все страны. Даже Германия и Австро-Венгрия, - сделал вывод Ершов.
- Я уверен, что Франция не станет нападать без объявления войны. Для неё нет особого смысла во внезапном начале войны. Как только французский посол объявит войну, мы мгновенно нападем.
- Это может сработать. То есть «танки» тебе нужны для окружения французов!
- И их уничтожения!
- Трактор застрянет в первой же траншее!
- Я не думаю, что французы, собираясь наступать, будут рыть окопы. Пока, в европейских армиях такой практики нет. В любом случае самолеты будут проводить разведку, и я всё своевременно узнаю.
* * *
Гусев проехал по границе, собирая, в каждом из двенадцати мест предстоящей атаки на французскую армию, пулеметчиков из «танков».
- Каждому из вас нужно уничтожить двадцать французских солдат. Тогда четырехсот тысячная армия будет уничтожена. Не надейтесь на самолеты. Они своей бомбежкой напугают французов, превратят их в безмозглую толпу. Ваша задача — воспользоваться этой возможностью и перестрелять, объятых животным страхом, трусливых тварей.
* * *
Британцы построили огромный аэродром в окрестностях Лилля. Нагло и глупо положили все яйца в одну корзину. С другой стороны, именно в Лилле располагался штаб ударной группировки фронта, и было сконцентрировано около половины армии вторжения. Гусев поступил аналогично. Он выделил против Лилля половину танков и тысячу самолетов. Сто тысяч казаков получили коней, восстановив свою настоящую боеспособность. Каждый из казаков был вооружен последней репликой Маузера (М1902) и пистолет-пулеметом GUK, который раньше (позже) назывался STEN. При этом из-за массового производства GUK стоил втрое дешевле Маузера. Задач было три: уничтожение армейской группировки; захват трех тысяч британских самолетов, расстрел всех летчиков и механиков; ограбление Лилля. Командовать операцией Гусев назначил Флегонта Силыча, а сам решил возглавить захват Парижа.
- Подготовка пилотов длительное и затратное дело. Нельзя позволить британцам вырастить ассов!!!
- Мы нарушаем Женевские конвенции, - возразил атаман.
- Бельгия объявила себя нейтральной и не стала их подписывать, - парировал Гусев, - Нельзя быть мерзавцем наполовину. Все страны считают нас бандитами, разбойниками, убийцами. С нами не хотят заключать договора. Нужно довести их до последней черты, когда любая гнусность против нас кажется правдой. Затем отступить на полшага назад, и они начнут повизгивать от удовольствия. Европейцы не хотят войны в Европе!!! Они называют это «конфликтом», потому что рассчитывают на небольшие потери и громкий успех. Их нужно отучить от этого. Любая война – это сотни тысяч убитых солдат, разрушенные города, жертвы среди мирного населения. И самое главное! Смерть зачинщиков войны! Генералы, парламент, министры, банкиры, вся элита должна умереть. Их семьи, родственники, друзья! Только тогда это станет уроком.
Атаман смотрел на Гусева, и холодок пробегал у него по спине. «Он сумасшедший? Маньяк? Человек без остатков морали? Но в Бельгии практически не было жертв! И Францию никто не сюда не звал!»
* * *
Французы сосредоточили свои войска рядом с дорогами, ведущими в Бельгию. Вдоль моря, из Дюнкерка в Брюгге; две дороги, ведущие в Монс; две дороги, ведущие в Шарлеруа; три дороги из Шарлевиль-Мезьер в Либрамон-Шевиньи, Кувен и Динан; дорога из Лонгви в Арлон; самое главное направление – транспортный узел Лилля, из которого шли три дороги, через Турне в Брюссель, через Кортрейк в Гент и в Брюгге. Рядом с Лиллем было сосредоточено около двухсот тысяч солдат. Подразделение Жан-Жака находилось в третьей линии наступления. Офицер чувствовал себя в полной безопасности, двигаться планировалось в походном порядке. Даже снаряды для полевых орудий не разгружали с телег.
* * *
Шестого июня, в субботу, в три часа по полудне, за час до закрытия министерства иностранных дел Бельгии, к министру попросился французский посол. Он был мгновенно принят. Посол ожидал длительной мороки, чтобы клерки успели покинуть министерство. Он хотел получить максимум преимуществ от неразберихи, но прогадал. Как только посол объявил войну, министр вызвал Гусева. Хромоногий мерзавец появился мгновенно, будто пил кофе в соседней комнате. Послу даже почудился запах великолепного африканского напитка.