- Как долго ты сможешь сдержать наступление германской армии?
- Это зависит от многих факторов. Например, от численности германских войск. Если Россия перебросит на свою западную границу пятьсот-восемьсот тысяч солдат, то Австро-Венгрия останется нейтральной, а Германия будет вынуждена разделить свою армию. У французов в строю осталось двести тысяч солдат. Если добавить сто пятьдесят тысяч моих казаков, то германцы будут топтаться у границы вечно. В Бельгию вернулось больше тридцати тысяч ветеранов. Я соблазнил их окладами, а премьер убедил речами о фактической независимости страны. Кстати, отсюда мой декоративный статус.
- Это идеальный вариант? - Семен Ильич не был обманут слишком уж нереально картиной войны.
- Совсем забыл. Франция восстанавливает численность своей армии до довоенной. Это не всеобщая мобилизация, придраться нельзя. Вот теперь, идеальный, - подвел черту Гусев.
- А более-менее реальный вариант?
- Царь выжидает. Рассчитывает, что Германия проглотит Францию и успокоится на несколько лет, переваривая её колонии, её промышленность, её флот и, наводя порядок в аннексированных территориях. Тогда к Германии присоединяются Австро-Венгрия и Италия. Франция и Бельгия будут захвачены за три месяца. Через год Россия будет превращена в колонию.
- Ты так спокойно об этом говоришь?
- Мне этот вариант также выгоден. Я теряю контрибуцию от французов, но получаю возможность ограбить Рим и Берлин, с Веной, правда, сложнее. Конечно, золотой запас Германии или Италии в четыре раза меньше французского, но курочка по двести тонн клюет — сыта бывает. А потом брошу французов и бельгийцев и уеду в Африку, где много диких обезьян.
- Мне говорили, будто французский премьер отвез одну из корон Британской империи Эдуарду VII, готовится передать вторую корону и гарантировал вернуть больше сотни картин из Лондонской национальной галереи. Британцы уже поставили во Францию сотни дальнобойных орудий и «офицеров-инструкторов» для их грамотного использования. Вся полевая артиллерия Франции стянута к границе, а офицеры артиллеристы из морских портов командированы в армию. Будто ты обещал адмиралам уничтожение большей части германского флота, поэтому порты можно оставить беззащитными.
- Дорогой мой кузен! Я вынужден демонстрировать кипучую деятельность. Иначе меня никто не будет принимать всерьез. Поверь. Если царь нарушит свое слово, я тоже поведу себя, как законченный … прагматик.
- Вспомни! Ты дворянин, как двадцать три поколения твоих предков. Ты Гусев!
- Хорошо. Пусть цены будут, как у твоего жадного хозяина, но он добавит бесплатную для него, но приятную мне плюшку. Сделает Кароля графом. Позвони в Россию. Я отдаю приказ грузить самолеты. Через неделю они будут в Петербурге.
Генералы начались прощаться.
- Семен Ильич, я завтра для старших офицеров устраиваю званый обед. Будут не только казаки, но и бельгийцы, и французы. Также приглашены бельгийский премьер и премьер-министр Франции. Я зарезервировал тебе место между Николаем I и моей женой.
- Спасибо. Обязательно буду. Николай I – это Ершов, - улыбнулся Семен Ильич.
- А я завтра стану Владимиром I, - улыбнулся в ответ Гусев.
* * *
Званый обед представлял собой насквозь мужскую пьянку, если не считать Девику. Её Гусев позвал по двум причинам. Во-первых, казаки знали, что Девика выучила русский язык и сдерживали матерки. Во-вторых, Гусев стремился показать, у него есть жена, завтрашняя королева. Причудливые тосты, восхваляющие абсолютно неважные детали характера Гусева и его биографии, неплохо развлекали присутствующих. Смена блюд производилась так часто, что преобладание закуски над выпивкой не позволяло сильно опьянеть.
- Тебе, наверно, достаточно? - Девика потихоньку осваивала роль жены. Мечта. У мужа ни наложниц, ни любовниц. И добавила, с нотками извинения в голосе, - Подойди к французскому премьеру, или бельгийцу. А то говоришь только с Семеном Ильичом и Николаем.
Гусев немного подумал, выбирая между желанием притормозить развитие Девики в «жену» и реальной оценкой её собственного статуса.
- Хорошо, солнышко.
- Возьми трость, у тебя утром от погоды болела нога, - развила наступление Девика.
- Как скажешь, дорогая.
Ершов обрадовано засмеялся, понятной только ему, шутке.
Гусев смутился и поцеловал Девику в губы. Та внезапно покраснела от такой публичной ласки. Володя оперся о трость, и медленно начал вставать. Больная нога затекла от долгого сидения, и тягучая, тупая боль превращалась в пытку. Справа от Гусева сидела жена, рядом с ней кузен, чуть дальше Ершов. Все трое смотрели на Володю с искренним сочувствием. Слева сидели французы. Два морских офицера, премьер, за ним три артиллерийских полковников. Внезапно тот, что сидел рядом с премьером, вскочил и выхватил пистолет. Он подумал, что Гусев собрался уйти со званого обеда.