Османская империя умирала, её армия не представляла опасности. Союзники у Германии были слабые.
Еще до вступления России в войну французы пригласили к себе русских офицеров и показали им построение систем укрепления. Гусев стремился превратить войну в позиционную, изматывающую, приводящую страны к нищете, чтобы создать революционную ситуацию. Никакого другого пути для этого он не видел. Только нищета и поражение в войне давали шансы на свержение императора.
* * *
Первый год войны прошел по плану Гусева. Армии топтались на границе, производство оружия и боеприпасов пожирало золотой запас. Премьер-министры Бельгии и Нидерландов продавали в Германию боеприпасы, а заработки рабочих и доходы промышленников росли, как на дрожжах. Британия поставляла оружие и «инструкторов» во Францию. Швейцария снабжала и Германию, и Францию. США в основном снабжали Россию и Францию, порты Германии были блокированы Британией, но Нидерланды закупали боеприпасы в США и Дании, а потом перепродавали в Германию. Ершов разобрался со своими смутьянами, уехал в Южную Африку и строил там сразу три огромных оружейных заводов. Судан заключил с Египтом договор, последний не имел право выращивать хлопок. Гусев купил у Британии Катар и Истинный Оман (ОАЭ) с разрывом в полгода. Кроме того, он оккупировал Басру и Занзибар.
* * *
Королеве надоели игры мужа примерно через месяц, после превращения мадам Кудзу в любовницу. За завтраком Вильгельмина объявила Володе, что ей всё известно.
- Тебя что-то не устраивает? - удивился Гусев.
- Я хочу ребенка, - холодно объявила королева.
- Это логично. Я согласен. Сообщи мне благоприятные дни для зачатия.
- Надеюсь, ты понимаешь, что с первого раза может не получиться…, - смутилась Вильгельмина.
- Одна неделя твоя, три недели у мадам Кудзу. И так каждый месяц, - согласился Гусев.
Королева ловко отпилила ножом кусочек мяса. По её лицу не было видно, что разговор ей неприятен.
- Может быть… ты бросишь мадам Куку? Ты же её не любишь, - с трудом выдавила из себя королева.
- Может быть… Я боюсь, что ты не до конца осознала своё место. Ты в первую очередь жена, а в десятую очередь королева. Не нужно играть со мной в свои игры, будет только хуже, - мягко сказал Гусев.
- Я готова быть в первую очередь женой, и во вторую, и в десятую. Я готова забыть, что я королева, - Вильгельмина посмотрела на Гусева с мольбой.
- Тебя так унижает ситуация с мадам Кудзу?
- Не то слово… Я ненавижу мадам Куку. Я готова…
- Ты невероятно красива, когда покидаешь панцирь «снежной королевы».
- Это значит «Да»? - в глазах Вильгельмины вспыхнула надежда.
- Да, - нехотя согласился Гусев. Он улыбнулся, - Твой святоша-премьер будет несказанно рад, что королева решила посвятить свою жизнь трем «К».
- У меня не будет совсем никакой власти? Я не смогу распоряжаться даже своей собственностью?
Гусев пристально посмотрел на жену. В её глазах опять играли гнев и ярость.
- У тебя есть выбор. Власть или гордость.
- Нет! Власть или честь! Я выбираю честь!!! - слишком громко произнесла королева.
Гусев недовольно посмотрел на вошедших служанок. Он молча дождался смены блюд. Служанки буквально летали под его неотрывным взглядом.
- Во-первых, я никогда не услышу даже намека на наш глупый разлад, - дождавшись, пока они останутся вдвоем, заявил Гусев.
- Клянусь! Никогда! Ни слова!
- Во-вторых, я уволю твою мадам Кудзу по причине доставки тебе писем из германского посольства.
- Да, дорогой, - у королевы вытянулось лицо, - Но к тебе на следующей неделе приезжает генерал Зайлер.
Гусев замолчал, жалея о расставании с горячей фавориткой.
«Убила бы обоих! И шлюху, и старого мерзавца-сатира!»
- Он приедет с частным визитом. Я встречаюсь с ним открыто, а ты «интригуешь у меня за спиной».
- Понятно. Три «К»! - выдавила из себя королева, - Ты хотя бы будешь держать меня в известности?
- Несомненно. Видимо, Зайлер захочет гарантий неприкосновенности императора и его семейства. Моя операция в Лондоне напугала всех, они перестали считать себя в безопасности, - пустился в рассуждения Гусев.
- Но французский президент решился. Он рискнул пожертвовать собой, но спасти Францию, - возразила королева.
- Знаешь ли, Виля, я жалею, что так вовремя появился в Париже и остановил убийства. Нужно было подождать, когда казаки сравняют Париж с землей. Никак не могу избавиться от гуманизма. Если бы от Парижа остались руины, то ты формулировала бы его выбор иначе: «французский президент решил пожертвовать миллионами французов, чтобы избавить мир от монстра Гусева!»