Тропинка местами представляла собой лестницу, которая, однако, периодически куда-то исчезала, а вернее, плавно перетекала в коровьи тропы. Это порой затрудняло ориентирование и накидывало лишние километры к пройденному пути, так как тупик такой дорожки обнаруживаешь, только дойдя до самого конца. Тупик означает, что корова, проложившая тропу, уже наелась, дальше идти не может и возвращается обратно тем же путем. Приходилось возвращаться и мне – не пробираться же дальше через колючие джунгли без мачете.
На всем пути я повстречали только рабочих, строивших эту лестницу. Несмотря на их небольшой рост, это люди-титаны. Просто немыслимо, какую работу они проделали, прокладывая эту дорогу.
Я дошел до деревушки Bhanjyang у подножья вершины, поужинал лапшой быстрого приготовления и выпил чаю, наслаждаясь закатом. Здесь, в Гималаях, я любовался, как это ни странно звучит, не падающим или выныривающим солнцем, а его отражением в снежных макушках крыши мира.
Последний бросок на вершину я начал уже практически в темноте. Это был изматывающий подъем после целого дня пути, хотя сам по себе он не был сложным. Я нашел для гамака прекрасное место с замечательным видом, заварил горячего «дянь хуна» (тоже, кстати, чай-путешественник, пересекший в багаже не одну границу) и приготовился к очередной битве с ночным холодом.
Меня ожидало настоящее испытание, потому что спать в гамаке на вершине горы в Гималаях первого декабря без соответствующей одежды, снаряжения и в легком спальнике – удовольствие для сильных духом или как минимум не для мерзлявых. Медитация помогает успокоить тело, избавляя от дрожи, и ненадолго погружает в сон, но в какой-то момент мороз пронизывает все слои одежды, заставляя снова дрожать, и ты просыпаешься, как от будильника на вибрации, с одной мыслью: «Поскорее бы уже вышло солнце!»
Так, полубодрствуя, полуспя, я «добрался» до утра. Зато после холодной ночи последовал удивительной красоты рассвет – чистый, раскрывающий всю красоту заснеженных вершин: Дхаулагири, Аннапурны, Мачапучаре, Манаслу и Хималчули.
Я покачивался в гамаке, пил горячий чай и мечтал, представляя себе, как спускаюсь по одному из этих огромных снежных полей на сноуборде, просчитывал свою траекторию, выбирал интересные траверсы – и за этим занятием на какое-то время заснул, пока на вершину не поднялись первые туристы.
Оставшаяся часть пути в Канде, где останавливается автобус до Покхары, уже не была чем-то особенно примечательна и не впечатляла расстоянием. По дороге мне попалась лишь забавная волейбольная площадка, представляющая из себя небольшое плато чуть ниже дорожного полотна, которое не имело никаких ограничителей в виде сетки-рабицы или тому подобного. Мне сразу же стало интересно, как долго игрокам приходится отыскивать мяч, если он улетит за пределы поля – ведь вниз на многие сотни метров уходила бездна.
В какой-то момент ко мне примкнул попутчик – учитель начальных классов, который каждый день проходит до своей школы семь километров в одном направлении, и откровенно говоря, я полностью понимаю и поддерживаю его в этом. Такую красивую дорогу лучше осваивать только пешком, а не в трясущемся автобусе с надписью «Deluxe», которая словно в насмешку напоминала о музыкальной группе «Super Deluxe» и их известной песенке: «Full power 24 hour! No toilet, no shower! No toilet, no shower!»
Именно в таком автобусе я вернулся из своего трека и провел еще один день в Покхаре, чтобы мои ноги немного пришли в себя: хотя трек получился и несложный, но мышцы «перегрелись» от непривычной нагрузки.
* * *
Очередной автобус «Deluxe» за девять часов домчал меня до Катманду – всего-то двести километров. Несложный арифметический расчет показывает, что средняя скорость транспортного средства составила двадцать два километра в час, и это была не единичная ситуация, а в самом деле норма. Обыкновенно такие автобусы сзади украшают слоганы наподобие: «We make travel fun!» («Мы делаем путешествие забавным!») – и ведь это чистая правда! Чего стоит одно то, как кондуктор занимается сбором билетов и утрамбовывает пассажиров в автобус, сам при этом балансируя на нижней ступеньке на ходу, практически полностью вне автобуса, одной рукой держась за выступающую деталь, другой сжимая толстую пачку денег. Этот же кондуктор периодически залезает на крышу автобуса, чтобы снять оттуда чью-нибудь сумку или рюкзак, а потом проделывает то же самое с вещами из багажного отделения. Извлеченная оттуда поклажа покрыта сантиметровым слоем пыли.
С местным каучсерфером произошло какое-то недопонимание, и он меня не встретил. Пришлось поселиться в одном из хостелов, которые я заранее пометил на карте как запасной вариант. На следующий день я сменил место своего ночлега на совершенно новенький хостел (вернее, мини-отель, где были и полноценные номера), где оказался историческим первым посетителем.