Зайдя в первый же дом, я встретил удивительной красоты девушку Тамеллу, с которой мы начали разговаривать на ломаном английском.
В какой-то момент Тамелла не знала, как сформулировать мысль, и сказала: «Я не знаю, как это сказать по-английски, могу только по-русски». «Russian?» – переспросил я. «Yes, russian, russian»... «Тогда можно перейти на русский», – предложил я, и мы оба рассмеялись.
Тамелла – наполовину русская, наполовину азербайджанка, девушка (правильнее было бы сказать «женщина», но для меня она именно девушка) со сложной, неординарной судьбой. Я не буду называть ее возраста, скажу лишь, что воспринимал ее как помещенную в тело тридцатилетней женщины душу двадцатипятилетней девчонки-задиры. Это было тем более странно, учитывая подробности ее жизни, которые она открыла мне за время гостевания в «хоум-стэе» «Ом Шива» и которые я не могу привести здесь. Опишу лишь один из интересных фактов, характеризующий ее весьма ярко.
Почти каждый день Тамелла ходила на лестницу, ведущую к пляжу с Клиффа, и с помощью мотыги и щетки приводила эту лестницу в порядок, очищая от окаменевшей глины, намытой за сезоны дождей – муссонов. Эта девочка с красивыми, скульптурно выточенными чертами лица, нежными линиями груди под футболкой, с тонкой талией и по-восточному очерченными бедрами, в дни тропической жары орудовала мотыгой, до ссадин, до синяков на теле, причем совершенно безвозмездно – просто для людей: чтобы им было лучше, чтобы никто не поскользнулся на крутых ступеньках утеса.
Весь немаленький особняк «хоум-стэя» – двухэтажный дом с огромным холлом-гостиной, растянувшимся в высоту на два этажа, обрамленный галереей по всему периметру со входами в разные комнаты, включая мою, – Тамелла отмыла и начистила до блеска собственными руками. Делала это она, во-первых, просто потому что хотела жить в чистоте, а во-вторых, ей были по-человечески очень близки хозяева этого дома.
Сначала Сутья, хозяйка «Ом Шивы», показала мне очень опрятную, чистую комнату с большой двуспальной кроватью за пятьсот рупий, что превышало мой бюджет, и я объяснил это Сутье. Тогда она предложила мне маленькую комнатку, не столь уютную, где на стенах были разводы от влаги после сезона дождей. Впрочем, в помещении было все, что нужно: рабочий стол в виде железобетонной плиты в торце комнаты, кровать и вентилятор. Сутья добавила, что в стоимость входит чай и можно пользоваться кухней, но больше всего меня привлекла цена – двести рупий за все удовольствие.
Я оставил небольшой задаток и отправился на пляж.
По заселении мы очень сдружились с Тамеллой, и когда я стал спрашивать Сутью, сколько я должен платить за вкусные завтраки и ужины, а также за фруктово-овощные фреши и прочие приготовленные с любовью вкусности, которыми она нас потчевала в течение дня, Сутья ответила: «Никаких проблем. Тамелла мне как сестра, а ты друг Тамеллы. Не волнуйся. Все хорошо».
Я все-таки мысленно заложил в свой бюджет лишнюю сотню рупий в день на продукты, которые Сутья покупала, чтобы приготовить еду, но когда настал день оплаты и я протянул лишние деньги – она, недоумевая, собралась было вернуть их мне обратно, мотивируя это по-прежнему нашими дружественными и чуть ли не родственными связями. И все же я настоял на том, чтобы она приняла эти деньги, поблагодарил и обнял ее, объяснив, что хочу так выразить свою благодарность за пребывание у нее в гостях.
Подобное поведение в столь туристическом месте было для меня удивительно. Вероятно, слова «гость – это бог», которые часто встречаются в профилях керальских каучсерферов, здесь, в Индии, действительно претворены в жизнь.
Варкала убаюкивала и нежно разглаживала все шероховатости моей жизни.
Давно мне не было так по-домашнему уютно и спокойно. Но целью моего путешествия было именно путешествие, постоянное перемещение из одной точки в другую, хотя я и позволял себе в пути длительные остановки, чтобы прочувствовать энергетику места, насладиться ею, а иногда просто отдохнуть от дороги и получить капельку удовольствия от созерцания «здесь и сейчас». Оставаясь в одном месте чуть дольше определенного – кем? мною же – времени, я физически ощущал необходимость в движении и срывался в дальнейший путь. Так случилось и здесь, в Варкале. Какой бы успокаивающей и уютной она ни была, моя сущность требовала странствий и смены картин перед глазами.
Представьте, три недели мы «проворкали» в Варкале будто за один миг. «Представь» – это слово Тамелла использовала с регулярной частотой, и я повторил его в небольшом стихотворении, которое посвятил той волшебной женщине:
Я стою на коленях, поглощенный молитвой, – представь...