Ты идешь на оленях через тундру по небу вплавь.
Я гляжу в отражение и не знаю, где сон, где явь.
Ты – мое поражение и победа моя – представь...
Тамелла попросила не будить ее перед уходом. Рюкзак я собрал еще накануне, тогда же попрощался с друзьями и, скрепя сердце, обогреваемый первыми солнечными лучами, как всегда пешком, отправился на вокзал Варкала-Сивагири.
Следующим пунктом моего путешествия была южная точка полуострова Индостан – мыс Каньякумари, где сходятся Аравийское и Лаккадивское моря и Бенгальский залив. Это место, откуда можно наблюдать, как солнце восходит из Бенгальского залива и садится в Аравийское море.
Кроме этого зрелища, храма в Сучиндраме, статуи Тируваллувар и монумента Вивекананды, там больше нечего и смотреть.
Часть пути от железнодорожной станции я прошел пешком, а основное расстояние преодолел с помощью автостопа, спросив дорогу до форта у случайного водителя.
Местный форт, кстати, меня совсем не впечатлил, разве что удивила несоизмеримо большая плата за вход и не соответствующее этой плате содержание: за стенами форта буквально ничего не было.
От форта до крайней южной точки мыса я прогулялся вдоль береговой линии. На пути мне попадались то рыбацкие поселения, то корабельные верфи, где раздавался стук молотков по судам, напоминающим модели Ноева ковчега. Суденышки точь-в-точь походили на хрестоматийный рисунок из детской библии, но вмещали от силы десяток пар крупного рогатого скота, что, впрочем, все равно выглядело весьма внушительно рядом с маленькими каноэ, разбросанными то тут, то там вдоль берега.
Все встречные с изумлением и любопытством провожали меня взглядом, иногда здоровались, иногда спрашивали, откуда я, но чаще именно удивлялись и немного стыдливо отводили глаза в сторону.
Собаки от души облаивали меня: их будоражил стафф для тренировок с огнем – шест из пластиковой трубы с деревянными затычками по краям, как будто я пришел по их душу. Не оказалось ни одного бодрствующего пса, который не удостоил бы меня своим вниманием. Собачья брань тут же передавалась «из уст в уста» по местности, разносясь вдаль гавкающим эхом.
Пополнив в поселке запасы еды и напитков (в Индии я пристрастился к «Маазе» – фруктовому напитку с мякотью манго, который за тридцать пять рупий продается в любой дыре), я отправился в обратный путь по берегу до места, которое предварительно еще при свете дня выбрал для ночлега. Для этого как нельзя лучше подошли густые заросли акации за стеной парка, сооруженного вокруг маленькой статуи Свами Вивекананды, прямо у моря. Место оказалось укромным, и я заранее расчистил его от колючих веток – оставалось только повесить гамак, а это при определенной сноровке занимает не больше пяти минут.
Солнце сквозь марево одарило меня своими последними лучами, ускользая в прибое океана. Уже в темноте на пути к своему логову я встретил городского сумасшедшего с размытой радужной оболочкой и беззубым гнилым ртом, производящим нечленораздельные слова непонятного происхождения. Старик – хотя сложно было назвать реальный возраст бедолаги – отчаянно жестикулировал, преграждая мне дорогу и давая понять, что «туда» ходить нельзя, при этом подкреплял свою пантомиму выразительным жестом, «перерезая» пальцем горло, как ножом.
Мне, в свою очередь, ничего не оставалось, как отвечать ему жестами непонимания, дублируя их голосом на английском. Поняв-таки, что его рот не способен производить знакомые мне слова, юродивый наклонился к песку и пальцем написал слово «дьявол», подкрепив написанное уже неоднократно исполненным жестом «бритвой по горлу и в колодец» и показывая в направлении, куда я шел.
Я заверил его, что за меня можно не беспокоиться, и указал на палку в моих руках. Он улыбнулся, покачал головой и вроде бы успокоился, а я продолжил свой путь до «лагеря».
Успешно добравшись до места, я натянул гамак, приготовил лапши и лег спать под ласковый шум океана.
Горло мне, конечно же, никто не перерезал, и рано утром меня вполне обыденно разбудил своими предрассветными ритуалами находящийся неподалеку храм Каньякумари Тирупати. Сам же рассвет, ради которого на берег выползло немало индийцев, не впечатлил: небо было в дымке, и солнце долго выходило будто из-за гор без какой-либо феерии, создавая впечатление студийного софтбокса.
Я вернулся в гамак, чтобы доспать несколько часов, переждал в тени акации послеполуденную жару, почитывая что-то из Кобо Абэ, а потом отправился гулять вдоль берега в сторону Аравийского моря – туда, где провожают солнце. Впрочем, закатилось оно столь же бесславно, как и вышло с утра.