Дело было в любом случае подсудное, так как все находились в состоянии подпития, а это в Эмиратах криминал. Чтобы не создавать никому, включая пострадавшую, проблем с полицией, Таню нелегально «заштопал» знакомый ветеринар, а место ужасного шрама Кот впоследствии удачно прикрыла татуировкой с ветвями то ли сакуры, то ли магнолии.
Почему Кот? Да потому что она настоящий кот по своей природе, хотя и в женском теле, и фамилия подходящая – Бойкотова.
Впервые я познакомился с Котом через день после моего прилета в Дубай, когда она со своим молодым человеком, каким-то весьма успешным и богатым австрийским программистом, приехала к нам на ужин с барбекю. Красивая, фигуристая «дама треф» родом из Беларуси, с невероятной глубины зелеными глазами, с пухленькими губками на милом, слегка округлом личике. Она явно не принадлежала к типу женщины, в которую я мог без оглядки влюбиться, но в ее глазах читалось такое неприкрытое желание, а слова порою так сладко льстили, то восхваляя мое английское произношение (на самом деле ужасное), то просто признаваясь в любви на великом могучем в присутствии своего нерусскоязычного друга, что не пришлось долго ждать, когда мы окажемся в одной постели. Причем не в своей, а в Гогиной (впрочем, не без согласия Леры, которая оставила нас одних, удалившись в мою комнату).
Хочу отдать должное Коту: ее акцент был под стать моему, но как же сексуально звучала ее речь во время соития. Кот произносила банальнейшие фразы, нагнетая столько страсти, что это вовсю компенсировало ее полную неподвижность в процессе.
Можно было легко представить, что мы занимаемся сексом в квартале красных фонарей где-нибудь в Амстердаме. Впрочем, это были только мои фантазии. Как это бывает в реальности, я не знаю: реальность может быть абсолютно любой.
Сама Кот объясняла свою речь на английском тем, что привыкла заниматься любовью с иностранцами – за десять лет можно привыкнуть.
«To be honest», до сих пор немного стыдно за тот случай. Я предлагал Коту переместиться в мою часть виллы, но в тот момент она не могла и думать о транспортировке своего изрядно подвыпившего тела.
После совершенного акта Кот сообщила пикантные подробности их местечковой «Санта-Барбары», что поставило меня в неловкое положение перед другом. Признаться, про бойфренда-австрийца я даже и не думал, а вот когда Гога вернулся с занятий, некоторое время было совестно смотреть ему в глаза. Впрочем, неловкость быстро улетучилась, когда мы продолжили уничтожать алкоголь уже все вместе, а Кот в итоге осталась спать со мной.
На следующий день пьянка продолжилась прямо с утра. Похмеляться девушки решили «Кровавой Мэри», ибо, кроме водки, из спиртного дома ничего не осталось. Никогда не забуду рецепт этого коктейля дубайского разлива. В качестве томатного сока использовался кетчуп из маленьких пакетиков, прилагающихся обыкновенно к пицце: разведенный водой, он смешивался с водкой. Даже не знаю, на что больше походило это мутное месиво, однако коктейль пользовался успехом, и уже в середине дня наши женщины достигли той же кондиции, что и в конце предыдущего.
Через сутки все пошло по новому порочному кругу – будто я попал в гребаный алкогольный день сурка.
Не то чтобы это было нормальное состояние для всех – конечно, нет. Подобный запой был вызван скорее стрессом из-за надвигающегося локдауна и неизвестности, паники вокруг вируса и пандемии – логично и предсказуемо. Я старался не думать об этом.
Да и терпеть такую вакханалию предстояло недолго. Утром следующего дня протрезвевший Гога отвез меня в аэропорт Дубая, мы сердечно попрощались, и я направился к своему терминалу, на входе в который всех ожидала необычная процедура: пассажирам, провожающим и встречающим измеряли температуру неконтактным инфракрасным градусником.
Сотрудник аэропорта в медицинской маске и перчатках «выстрелил» мне в голову пистолетом-термометром и пропустил к стойке регистрации на рейс до Мумбаи.
Информационный фон, описывающий ситуацию в эти дни, постоянно менялся, причем не в лучшую сторону. То тут, то там появлялись новости об отмене рейсов и новых правилах нахождения в общественных местах. Виной всему была проклятая «корона», поработившая сознание людей, доведя их до панического страха.
Буквально неделю назад мы отмечали праздник весны Холи, и все население Гоа и Махараштры очень дружелюбно и доброжелательно относилось к белокожим туристам, хотя я принадлежал к этой категории весьма условно после полугода, проведенных в тропиках. Совершенно противоположная картина наблюдалась теперь, при моем возвращении из Дубая. Запуганные индийцы в масках и перчатках сторонились меня в аэропорту, как прокаженного. Были опасения, что меня не пустят на рейс, если вдруг повысится температура или перелет отменят, но все прошло как по маслу, и в третий раз за последние полгода я вошел в воздушное пространство Индии и даже приземлился, несмотря на все слухи вокруг пандемии, бродившие, как опавшая слива в бочке.