Слава богу, у моей новой филиппинской подруги Дианы оказалась лишняя сим-карта, и в последний момент она смогла оформить «пермит» (разрешение) на мою, а точнее, нашу общую вылазку.
Я аккуратно срезал во дворе несколько побегов бугенвиллеи – здесь они растут повсеместно в виде крупных кустов, – поставил ветки с красивыми розовыми цветами в бутылку из-под колы, налил воды, упаковал в плотный темный пакет, затем в рюкзак и отправился на свидание.
Мы договорились встретиться у продуктового магазина примерно на полпути между нашими домами. Диана чуть-чуть опоздала, как и полагается девушке, но все же встреча состоялась. Как вы понимаете, узнать друг друга в масках не так уж просто, но людей на улицах почти не было, и потому мы справились и с этой задачей. Диана сразу же вручила мне сим-карту, и я почувствовал себя свободным человеком, за что ей огромное человеческое спасибо!
Мы прогуливались среди стеллажей супермаркета и общались. Диане нужна была определенная смесь для выпекания блинов, но здесь ее не нашлось. Мы пошли в другой магазин, уже ближе к дому Дианы, а по пути я подарил ей цветы – естественно, в пакете, чтобы не увидел случайный полицейский патруль и не заподозрил нас в преступном свидании. Пакет, впрочем, я убрал обратно в рюкзак, чтобы вручить его еще раз уже у дома, до которого проводил Диану, злостно нарушив все мыслимые правила. Мы еще немного пообщались у подъезда, она сняла маску и улыбнулась – я улыбнулся в ответ, тоже приспустив маску на подбородок. Время поджимало, так как разрешение действовало максимум три часа, а нужно было еще успеть вернуться домой, зайдя по дороге в магазин, где собирались толпы людей, выстраиваясь в огромные очереди непосредственно перед комендантским часом. И я отправился в обратный путь.
Уши уже болели у основания – их сдавливали резинки маски. Я спешил домой в новых сандалиях, купленных в Бомбее, и к тому моменту они до крови натерли мне ноги. Глаза щипало от пота, скатывавшегося по горячему лбу. Горько-соленая влага у края маски частично попадала в уголки глаз, а частично просачивалась дальше и застревала в щетине между щеками и маской. И все-таки я благополучно преодолел дистанцию до места, обозначенного в «пермите», не встретив по пути ни одного патруля. Или мои сталкерские навыки растворили полицейских в раскаленном дубайском воздухе, или они все были на намазе, но так или иначе, мне везло. До дома оставалось примерно два километра – с этого момента прогулка перешла в статус легальной. Я снял сандалии, но это не очень помогло: теперь приходилось перебегать от одного островка тени к другому по раскаленной тротуарной плитке.
Так, за десять минут до окончания действия «пермита», я добрался до дома с обожженными ступнями, но все-таки счастливый и довольный своими приключениями.
Я поторопился и, не обдумав, выложил в сеть текст о встрече с Дианой. Само собой, нужно было ограничить доступ к публикации для Таси и Гоги, так как впоследствии тема свиданий обернулась для меня серьезными неприятностями.
Дни в изоляции продолжали докучать своим однообразием. Иногда на ужин мы жарили мясо на мангале и практически каждый вечер играли во дворе в преферанс или покер под доносившиеся из громкоговорителей трели муэдзинов и следовавшие сразу за ними предупреждения о комендантском часе. Леру не очень радовали наши карточные пристрастия, ибо сама она не была любительницей такого времяпрепровождения, а потому не питала к нему никакого интереса и не хотела научиться играть хотя бы в покер.
Все наши посиделки сопровождались немалым количеством алкоголя, покупаемого втридорога в ближайшем магазине. Дешевые магазины были или недоступны из-за невозможности оформить «пермит» для дальней «прогулки», или попросту закрыты в ходе безжалостной борьбы с эпидемией.
День рождения Кота мы отмечали через видеосвязь. Она сидела у себя дома в Шардже, мы – у себя во дворе на вилле, однако это не помешало нам всем тогда прилично напиться. И все же, в отличие от остальных, я старался ограничивать себя в потреблении зелья и не пил до захода солнца, как истинный мусульманин. Перед закатом я тренировался с бамбуковым шестом, а уже после тренировки давал себе волю в рамках разумного. В ситуации полной неопределенности нужно было как-то снимать стресс. Пытка неизвестностью очень давила на мозг, кому-то в меньшей степени, кому-то в большей. Кот периодически устраивала истерики на тему «мы все умрем!», и не согласиться с ней было невозможно.
Я же старался уходить от негативных мыслей, погружаясь в чтение и живопись. Здесь я впервые попробовал писать маслом, создав две пейзажные работы, посвященные Индии, благо у Гоги и Таси, художников, были и краски, и кисти, и холсты, и растворители, и конечно же, мольберты – все, что нужно для творчества.