Я заперлась у себя в комнате, чтобы скрыть волнение.
30 марта
Пришла сваха Закийя и уединилась с мамочкой.
Через некоторое время я захотела войти в комнату, чтоб узнать причину визита Закийи, но услышала плач мамочки, няня же пыталась утешить ее словами: «Сестра моя, что ты плачешь? Сохрани мед в кувшинах, пока не придет настоящий покупатель. Ведь Хикмат, да будет молитва пророка на ней, говорит луне: — Скройся, я займу твое место».
Я поняла, что не понравилась матери жениха.
1 апреля
Произошла страшная ссора между учителем Масиха и шейхом Абд-Рабихом. Старая вражда, укоренившаяся между ними, разразилась сегодня с необычайной силой. В ссоре участвовали члены обеих семей, и кровь потекла. Брошенный кем-то камень глубоко ранил в голову шейха Абд-Рабиха, а учителю Масиха выбили два зуба «русским» ударом.
Разумные жители нашего квартала боялись, чтобы кое-кто не счел вражду учителя Масиха и шейха Абд-Рабиха религиозным фанатизмом, ведь они — люди различных вероисповеданий. Их пытались примирить, но всякий раз обе стороны глупо упрямились, и каждый из них выдвигал совершенно неприемлемые для другого условия мира.
7 апреля
Сегодня с утра на улицах было необычайное оживление. Люди шли группами и целыми толпами, у всех на лицах выражение радости и веселья. Они несли египетские знамена — маленькие и большие. До меня доносились различные голоса, но напрасно я пыталась понять что-нибудь. Но вот по нашему району тесными стройными рядами прошли студенты. Впереди был юноша с большим египетским знаменем в руках, на знамени изображен серп луны[18], опоясывающий крест. Под этим национальным символом объединения написано: «Да здравствует полная независимость!» Студенты кричали: «Да здравствует Саад Паша Заглул, да здравствует египетская делегация!» Их возгласы: «Умрем за тебя, Египет!» — вызывали слезы на моих глазах и дрожь во всем теле. Эти возгласы были полны горячей веры и искренности. В них слышалось такое страдание, как будто это были крики мучеников, расстающихся с жизнью. Что случилось? Отменен протекторат, который считался военной необходимостью? Может, выпустили арестованных членов делегации и разрешили им поехать на мирную конференцию? Но неужели Англия отпустит их и откажется от своей традиционной политики удушения национального сознания и уничтожения святого огня, горевшего в сердцах египтян? Нет, ведь Англия считается только с силой.
Крики все усиливались, народу на улицах прибавлялось. Люди шли со всех сторон.
Мне очень хотелось принять участие в народной демонстрации. Я попросила разрешения у мамочки выйти на улицу, но мама не пустила меня: она боялась давки и опасных последствий демонстрации. В то время как я пыталась убедить маму и уверить в том, что мне ничего не грозит, послышался сильный, продолжительный стук в ворота, от которого мама вздрогнула. Мгновение спустя вошли мои приятельницы: Хурия, Суад и Махаббат. Первая — дочь министра, прежде поддерживавшего англичан, чтобы сохранить свой пост, вторая — дочь важного чиновника, а третья, Махаббат, которой едва минуло четырнадцать лет, — дочь офицера-патриота, проливавшего кровь в Судане, чтобы принести пользу своей бесправной родине.
На Махаббат было покрывало из красивых египетских знамен, на груди у нее национальный символ — серп луны, опоясывающий крест. Они сказали мне: «Мы пришли обрадовать тебя, о Хикмат, мы одержали блестящую победу над английским правительством, ибо впервые заставили его выполнить наше требование».
«Мы добились независимости?» — спросила я.
Суад ответила, и лицо ее осветилось чудной, незабываемой улыбкой: «Мы будем считать себя независимыми и никак не связанными с Англией».
В маленькой Махаббат заговорила кровь храброго отца, которая текла в ее жилах, и она горячо сказала немного театральным тоном: «Пусть будет Египет второй Ирландией, пусть Англия делает что хочет, мы все готовы отдать жизнь за свободу родины». Сказав это, она выставила вперед свою едва начинающую формироваться грудь, как будто под пулю неприятеля. Как была ты красива в этот миг, о Махаббат! Что смогла бы ты сделать, будь ты мужчиной, имея такую большую чистую душу!
Нас прервало пение Фаттумы и Умм Мухаммед. Они все время прислушивались к нашему разговору. Фаттума, побуждаемая чувством патриотизма, начала танцевать народный танец, напевая песни на верхнеегипетском диалекте. Мы ничего не могли понять из ее пения, кроме некоторых слов, которые часто повторялись: «Мы добыли независимость, о девочки». Нельзя было не рассмеяться, глядя на ее танец. Это немного успокоило волнение моих подруг.