Корабли отряда один за другим шли по узкому проходу на внешний рейд. Вот уже с обоих бортов сквозь снежную мглу призрачными белыми и красными огнями проплывали сигнальные фонари, установленные на остовах японских брандеров, затонувших при неудачной первой попытке закупорить выход из Артурской гавани. Недалеко, но едва различимый во мгле сквозь летящий снег, к горному массиву прижался трехтрубный силуэт 'Ретвизана' с нависшей над его баком мощной стрелой плавучего крана - броненосец всё ещё сидел на мели, хотя работы на нём не прекращались ни на минуту. Пройдя мимо дежурившего на рейде 'Разбойника', отряд перестроился в походный строй - 'Баян' впереди, за ним 'Амур', слева и справа - 'Новик' и 'Диана'. Огни за кормой, обозначавшие безопасный фарватер меж затопленных брандеров, погасли сразу же после прохода последнего корабля и внешний рейд погрузился в вечернюю мглу. Вот уже и темные очертания ляодунских берегов растаяли за кормой.
Теперь вокруг кораблей были лишь темные волны да снег, летящий с такого же темного неба да кружащийся в вальсе метели над морем. Повернув на юго-восток и увеличив ход до 15 узлов, маленький отряд растворился в темноте февральского вечера...
Ночь на 21 февраля.
Желтое море, Корейский залив.
50 миль от Порт-Артура.
Корабли шли вперед, пробиваясь в темноте сквозь пелену метели. Снежная завеса надежно скрыла их от глаз японских дозоров первого кольца блокады Артура. Вервольф периодически покидал ходовую рубку 'Баяна' и выходил на открытый мостик, ежась от неприятного, холодного ветра. Температура всё падала. Термометр показывал уже три градуса ниже нуля по Цельсию, но всё ещё потихоньку полз вниз. Снег и ветер, казалось, пытались найти малейшую лазейку в складках одежды, а стоило только повернуть лицо против ветра, как снег тут же пытался залепить глаза. Да уж! Сигнальщикам сейчас не позавидуешь - хоть они и сменялись каждые полчаса, приятного даже в такой короткой вахте было мало. В дополнение ко всему, началось обледенение - мокрый снег и брызги волн начали намерзать на холодном металле корабля. От внешнего рейда Артура до островов Эллиота по прямой - 70миль. Но они шли по длинной дуге - сначала на юго-восток, потом повернули строго на ост. Почти в середине пути им предстояло повернуть ещё раз - севернее. Таким образом, путь до места минной постановки удлинялся до ста десяти миль, но зато был наиболее безопасным с точки зрения возможности встречи с дозором японцев. По крайней мере, так считали и Вервольф, и Рейценштейн, и Вирен. Да и погода им благоволила. Глядя на смутно различимый во мгле ночной метели силуэт 'Дианы', идущей слева по борту, Сергей был уверен, что японцы, окажись они поблизости, ни за что их не разглядят. Хоть с расстояния в несколько кабельтовых... Ведь даже идущий в кильватере 'Баяна' на предельно малом расстоянии 'Амур' в снежной пелене казался каким-то призраком, потерявшим плотность и вес... Перейдя с левого крыла мостика на правое, он увидел такой же призрачный стремительный трехтрубный силуэт 'Новика', резавший форштевнем темные волны зимнего моря. В ночной мгле его корпус совершенно сливался с темными водами моря, и лишь белые полосы пены вдоль борта обозначали ту границу, где холодные морские волны переходили в такую же хладную сталь обшивки бортов...
За полчаса до полуночи отряд повернул в третий раз - на северо-восток, выйдя на тот курс, что должен будет привести их к цели. Температура уже упала до четырех градусов мороза и всё ещё опускалась. За прошедшее время корабли успели уже изрядно обледенеть. Метель не прекращалась, хотя периодически, на короткие промежутки времени, стала ослабевать. Корабли упорно двигались к невидимой цели, каждый час приближаясь к ней на пятнадцать миль. К двум часам ночи метель стала слабеть. Хлопья снега стали заметно более мелкими. К трём часам ночи, когда, согласно счислению, до места минной постановки оставался ещё час ходу, метель постепенно прекратилась. Столбик термометра застыл на отметке минус пять. Через полчаса в разрывах облаков показалось звездное небо, что позволило точнее установить своё местоположение и подкорректировать курс. Отряд уже шел между островами Блонд и островом Торнтон. Уже дважды радист 'Баяна' фиксировал работу беспроволочного телеграфа находившегося неподалеку то ли транспортного судна, то ли боевого корабля. Впрочем, национальная принадлежность этого ночного болтуна практически не вызывала сомнений - вряд ли это был кто-то кроме японцев на рейде Эллиотов...По крайней мере - это точно не китайские рыбачьи джонки, укрывшиеся от непогоды в бухте Торнтон.
Соблюдая строжайшую светомаскировку и радиомолчание, отряд всё ближе подходил к своей цели. Вервольф ещё раз вышел на мостик, чтобы лично убедиться в светомаскировке и в исправности специальных длинных бленд, надетых на сигнальные фонари Ратьера - это простое устройство значительно уменьшало угол видимости и без того узкого луча и позволяло передавать светом сигнал лишь строго в направлении адресата, что сводило риск обнаружения отряда к минимуму. Без десяти минут четыре корабли повернули влево на девяносто градусов, ещё через десять минут манёвр повторился. Маленький отряд вышел в точку начала минной постановки. Теперь всё зависело только от 'Амура'. Моргнул кодовый световой сигнал с мостика 'Баяна' по направлению минному транспорту и крейсерам, и отряд начал уменьшать скорость. Вскоре с 'Амура' так же коротко мигнул несколько раз сигнальный фонарь - значит, первая рогатая красавица по команде минного офицера покатилась по монорельсу и грузно плюхнулась в холодные волны за кормой заградителя. Но отсюда, с мостика 'Баяна' этого совершенно не было видно. Лишь темный силуэт минного транспорта, идущий в кильватер крейсеру. Дважды справа по борту где-то далеко в темноте смутно мигал незнакомый огонек, заставив всех на мостике 'Баяна' здорово понервничать, но более ничего не произошло, и меньше, чем через час, закончив ставить обе минных банки, отряд, увеличив скорость до пятнадцати узлов, устремился к Артуру... До внешнего рейда оставалось чуть более шести часов хода.
Без четверти шесть небо на востоке начало сереть. Отряд по-прежнему шел на северо-запад, каждые четыре минуты приближаясь на милю к родной гавани. Вервольф стоял на правом крыле мостика 'Баяна', глядя на становящийся всё более светлым восточный горизонт, на корабли отряда, очертания которых всё явственнее вырисовывались на фоне серого неба и такого же свинцового моря, на полосы темного угольного дыма, несомого на юг ветром, летящим с далеких и пока ещё не видимых гор Квантуна...По большому счету, их отряду сейчас особо и нечего было опасаться-то. Ведь броненосные крейсера Камимуры, насколько помнил Вервольф, сейчас должны были быть где-то на подходе к Владивостоку, а в составе сил Того из быстроходных крейсеров были только две собачки - 'Читосе' и 'Такасаго'. Две других должны были быть у Владивостока вместе с 'асамоидами' Камимуры. Но... Так было в 'их' истории, а как на самом деле будет здесь? Ведь в той, знакомой всем попаданцам истории и Степан Осипович не умер в 1903г, а погиб в последний день ещё не наступившего марта этого вот самого 1904 года вместе с флагманским 'Петропавловском'... В общем, было о чем задуматься.