- Как они к Вам попали?!
- А Вы, Владимир Георгиевич, думали, что телеграфист отважится подобное переслать в Петербург или князю Амилахвари? Негласная цензура-то не дремлет, поручик! Это Вы достаточно смелый и честный человек, чтобы написать такое. А вот генерал Стессель, везде посадивший своих людей, был бы об этих строках совсем иного мнения. И немедля отдал бы Вас под суд. Вот только незадачка вышла. Стесселя то - того, сняли с занимаемой должности. Вот телеграфист и растерялся. И отправлять подобное боязко, и положить на стол некому... Нет Анатоле... В общем, на телеграфе я их сегодня утром и забрал.
- Вы считаете, что в этих телеграммах что-то не соответствует действительности?
- Если честно, поручик, то есть там такой момент. Не в том, что касается характеристик, которые Вы дали прошлому руководству крепости и эскадры, а в том, как Вы расцениваете нападение японцев. Дневной бой - тут да, я с вами согласен. Но вот ночное нападение - это не смелая рыцарская атака, как Вы пишете. Это подлое нападение без объявления войны. Как и захват нашего транспортного корабля ДО начала боевых действий. Это всё - нарушение законов и обычаев ведения войны. Они даже все формальности не потрудились соблюсти. Вот так, господин поручик!
- И что Вы собираетесь делать с этими телеграммами, Ваше превосходительство?
Карселадзе стоял, весь напряженный. По его лицу было видно, что он готов уйти в глухую оборону, но от своих слов отказываться не собирается. Вервольф улыбнулся - 'Это хорошо, что ты такой упёртый и стоишь на своём. Значит, не ошибся я в тебе!'
- Что я собираюсь делать? Да ничего особенного. Собираюсь вернуть их Вам! - и он протянул трепещущие на ветру бланки поручику.
Тот машинально взял их. Но теперь вместо глухой обороны на лице его читалась явная растерянность.
- И что прикажете мне с ними делать, господин советник?
- Ничего не прикажу. Решайте сами. Если хотите выслушать моё мнение - то они уже несколько запоздали. Прошлого руководства крепости и эскадры тут уже нет. Конечно, ни я, ни адмирал Модус не тянем на звание 'Нахимова', как и Кондратенко - не Суворов. Так что, если считаете нас такими же бездарностями и выскочками, как Старк, Стессель и иже с ними - то можете отправлять. Препятствий вам чинить никто не будет. Телеграфиста я предупредил - Ваши телеграммы он примет и отправит немедля. Так что решать - только Вам.
Карселадзе стоял, не зная, что сказать и что делать. Всё только что произошедшее никак не вписывалось в привычный образ действий старого руководства крепости.
- В общем, - Сергей решил первым нарушить молчание, - не зависимо от Вашего решения, моё предложение возглавить оборону передовых позиций остаётся в силе. Если хотите полюбоваться на эти самые позиции отсюда - то взгляните на вершины холмов на севере от нас. Там и увидите то, что предстоит защищать.
И Вервольф протянул поручику свой бинокль.
И, пока Карселадзе рассматривал смутные очертания старых фортов на противоположном берегу бухты Хэнд, на бруствер поднялись остальные, во главе с Кондратенко.
- По-моему, довольно неплохой форт. Особенно, учитывая, сколько лет он стоял в запустении!
- Да, Роман Исидорович! - отозвался Вервольф, - Мусора и грязи, конечно, много. Но это не страшно - вычистить-вымести, пробелить свежей известью - и вполне нормальная батарея получится!
- Я бы даже сказал - весьма и весьма неплохая! - подключился к разговору Рашевский.
- Сергей Александрович, как считаете - успеем всё здесь привести в порядок к концу апреля?
- Я думаю, господин советник, что батареи будут готовы к началу апреля, если, конечно, пушки прибудут вовремя.
- Ну вот и славно! А теперь, господа, думаю, пора нам податься на тот берег бухты, чтобы осмотреть будущие передовые позиции.
- Поедемте, господа! - произнёс Кондратенко, - Время не ждет.
От станции Кинчжоо до старого китайского форта на высоте 35 - чуть более пяти вёрст. По дорогам из замерзшей грязи, среди небольших китайских деревень с чудными названиями - Удятен, Киндзятен, Шудятунь. Кирпичные и глинобитные фанзы, крытые черепицей (кто побогаче) или стеблями гаоляна. Сады фруктовых деревьев во дворах. Сараи, хлева... В общем - всё, как в обычных русских деревнях. Только архитектура у построек другая - характерная, китайская. Как и у лиц встреченных по дороге местных жителей.
Старый форт располагался на вершине холма, над самой деревней Шудятунь. Конечно, до фортов Талиенваня ему было далековато - как по монументальности укреплений, так и по их сохранности. Но, для временной обороны он вполне подходил. Правда, это было видно уже только отсюда, с самого форта. Снизу, от деревни, он казался совершенно бесполезной грудой старых камней. Хотя на самом деле ещё вполне мог способствовать успешной обороне. Но только временной. Ибо господствующие высоты отрогов горы Самсон начинались в полутора верстах севернее позиции - сначала одиночной высотой 45, а затем, чуть дальше - в трёх-четырех верстах - целым массивом высот, переходящих далее к северу в крутые горные склоны. Вервольф повернулся к Кондратенко:
- Что скажете, Роман Исидорович? Как Вам позиция?
- Вполне неплохое место для передового рубежа обороны.
- Мне тоже так кажется. А если всю подготовку форта надёжно замаскировать, чтобы оттуда, снизу, ничего не бросалось в глаза, то можно будет пренеприятнейший сюрприз преподнести врагу, - и, уже повернувшись к поручику, - Владимир Георгиевич, хотелось бы и Ваше мнение услышать.
- Позиция хорошая. Причем, её можно ещё укрепить. А если будет ещё и пара-тройка орудий - то можно очень хорошо кровь пустить японцам! Вот здесь и вон у того угла можно устроить очень хорошие позиции для орудий...
- Да, и пулемёты в дополнение к орудиям тоже очень не помешают!
- Только где ж их взять-то, пулемёты...
- Не переживайте, поручик. Пулемёты будут. Это уж, как пить дать! Что-что, а пулемёты я Вам обещаю!
Карселадзе в который уже раз за день пребывал в состоянии крайнего удивления.
И, если для Кондратенко и его штабных офицеров подобное внимание к мелочам и желание максимально вникнуть в ситуацию на месте стало уже немного привычным, хоть и периодически всё-ещё выбивало из накатанной годами рутинной колеи, до для поручика сегодняшний день стал просто днём удивительных откровений. И они продолжались...
- Раз мы уж в общих чертах определились с работами по укреплению этой позиции, то настало самое время подумать, как с неё отойти вовремя.
- Если в бухте Хэнд будут наши корабли - то по обратному от противника скату к берегу и, вдоль воды - к нашим основным силам у Наньшаня.
- Неплохой вариант! Но, есть ещё лучше, господин поручик! - и Вервольф хитро улыбнулся.
- И какой, позвольте полюбопытствовать?
- Начало - такое-же, как у Вас - по обратному склону, а если точнее - то по вот тем двум овражкам - к деревне Чандятен и дальше - мимо вон той одинокой фанзы на берегу - к береговому форту. Кстати, предлагаю направится туда.
Через пять минут копыта их лошадей уже подминали пожухлую траву склонов холма, спускаясь к руслу небольшой реки. Глядя на пролетающие редкие снежинки советник тихонько мурлыкал себе под нос:
'По снегу, летящему с неба,
Глубокому белому снегу,
В котором лежит моя грусть...'
А на юго-востоке, всё больше закрывая собой горизонт, трёхглавым драконом вырастала громада Безымянной высоты. Размерами она не уступала Наньшаню, только склоны были более крутыми. И на самой вершине одной из 'голов' этого дракона высилась старая китайская батарея...
Причем, поднявшись наверх, Сергей был приятно удивлён её сохранностью. Пожалуй, даже лучше, чем на Талинване.
Поручик вообще был в состоянии настоящего восторга:
- Это же настоящая крепость! Тут, если укрепиться с умом, можно целую дивизию держать!
Вервольф улыбнулся:
- Ну, насчет дивизии - не уверен, но позиция действительно очень хороша. Жаль, что не успеть нам её оборудовать для долговременной обороны...