Через полчаса Особый советник Его императорского Величества капитан первого ранга Владимир Капер уже шел по граниту набережной Восточного бассейна. В тесном, облицованном камнем, водном пространстве застыли серо-зеленые глыбы броненосцев Тихоокеанской эскадры. Три близнеца - 'Петропавловск', 'Севастополь' и 'Полтава' вяло коптили небо над гаванью. Напротив них, у мастерских, пришвартовались два подранка - 'Ретвизан' и 'Цесаревич'. Возле носовой части первого царило оживление - мастеровые сновали туда-сюда по пирсу, на палубе двигалась масса матросов с броненосца вперемешку с рабочими. Напротив безоружной носовой башни, перпендикулярно к броненосцу, подходил мощный плавучий кран. На его гаках сейчас висел огромный деревянный короб кессона, готовый к установке. А на темном борту 'Ретвизана' белой краской были нанесены вертикальные полосы с цифрами - разметка для установки кессона.
Не дойдя до 'Ретвизана' пару сотен метров, Капер повернул к стоящему под массивной стрелой берегового крана 'Цесаревичу'. Кессон на его пробоину уже был установлен, и сейчас там, в сырой душной глубине огромного, но вместе с тем - невероятно тесного ящика, работали помпы, осушая отсеки и откачивая просачивающуюся сквозь неплотности кессона воду, вовсю стучали молотки и зубила, демонтируя покореженный взрывом металл. То, что можно было выправить - аккуратно расклёпывалось и на канатах поднималось наверх, отправляясь в расположенные рядом мастерские. То, что уже не подлежало восстановлению - безжалостно срубалось зубилами или срезалось вольтовой дугой. С палубы юта в кессон был спущен штормтрап, и Капер, ловко вцепившись в него, быстро стал спускаться вдоль округлого борта 'Цесаревича' в полумрак тесного деревянного ящика и разрушенных отсеков. Туда, откуда раздавался уже знакомый голос трюмного механика Федорова:
- Буянов! Давай-ка сюда! Да поскорее!
... Солнце всё сильнее клонилось к западному горизонту. Оно то скрывалось в серых облаках, то вновь улыбалось с высоты. Словно говорило: 'Погодите! Ещё немного - и начнется настоящая весна!'. На мостике 'Петропавловска', рядом с высокой худощавой фигурой командующего, стояли двое Советников - капитаны первого ранга Павел Вельхеор и Игорь Горохов. Илья молча глядел, как золотистые лучи вечернего солнца освещали зубчатую стену гор, окруживших внутренний рейд Порт-Артура. Как они играли яркими зайчиками на бортах кораблей, вросших в мутноватую весеннюю воду. Отсюда, от стенки Восточного бассейна, Внешний рейд был не виден. Но все мысли молодого адмирала сейчас были там - над холодными волнами Желтого моря и узкого прохода, ведущего из моря в тихую артурскую гавань. Он полдня провел там, болтаясь на волнах вместе с экипажем дежурного миноносца 'Страшный'. Дважды они с Юрасовским обошли весь внешний рейд. Подходили к проходу с разных направлений. Как бы примеряя на себя роль командира японского брандера. И картина не очень радовала... Наконец, Илья отвлекся от невесёлых дум и повернулся к своим товарищам:
- Значит, Вы тоже считаете, что Вольф не сгущает краски?
- А что, адмирале, есть сомнения? - отозвался Павел.
- Да особых-то сомнений нет, просто хотелось и ваше мнение услышать. А то собираемся вместе не так уж часто.
- А что ты хотел услышать? - улыбнулся Гарик, - То, что и сам прекрасно понимаешь?
- Ну, типа того. Просто этот груз ежедневных забот, проблем и кучи мелких дел, от которых невозможно отмахнуться, уже просто доставать начинает. Вроде и штаб есть. И люди в нём толковые подобрались. И уйму всяких дел на себе тащат. Да и вы с утра до ночи не приседаете. Но вот как-то гора проблем не уменьшается...
- Ну так а что ты хотел, Илья?! - Паша пожал плечами, - никто ж и не обещал, что легко будет. Но... Ты ж сам назвался груздем - вот и полезай, сам знаешь куда...
- Ага! - подхватил Гарик, - Только место это не кузовом называется, а на букву 'Ж'...
- Ладно, не сгущай, Игорь! - 'адмирале' махнул ладонью, словно отгоняя неприятные мысли, - не такая уж и глубокая эта самая 'ж'! Могло быть и поглубже...
- Да-да! И потемнее! - Гарик снова улыбнулся, - А так смотри, что мы имеем на самом деле. Корабли ремонтируются быстрее, чем в 'нашей' истории - это раз! У Того минус три истребителя - это два! При этом наш 'Стерегущий' - как Ильич - живее всех живых!
- И 'Боярин' с 'Енисеем', кстати, тоже, - подхватил Павел, - это уже три!
- Стоп, парни! - прервал их Илья, - я и сам на пальцах до десяти считать умею! Чай, как-никак, высшее образование имеется! Но вот в этом то и кроется опасность. И Вольф правильно всё сегодня утром разложил по полочкам. Раздраконили мы японского адмирала очень здорово. И он обязательно нам что-то очень нехорошее придумает 'в ответочку'. А охрана рейда у нас - ни в дугу, ни в Красную армию! Днём ещё куда ни шло - всё-таки батареи Утёса и Тигрового могут очень больно покусать. А вот ночью - швах! Несколько кинжальных батарей у входа, пара-тройка дежурных кораблей - и всё. Да и тралящий караван ещё толком не работает. А ведь японцы ещё не начали наш рейд минами заваливать. В общем, есть над чем крепко подумать.