Революция еще только-только разгоралась, а либералы уже мечтали о том, чтобы скорее начать «законодательствовать»!
«Первые уроки»
Находившийся в эмиграции В. И. Ленин с первого же дня революции получал довольно обширную информацию от большевиков Петербурга, Москвы, Урала и других промышленных центров, а также из прессы. Это дало ему возможность по горячим следам анализировать события в стране и делать выводы относительно тактика партии. Каждый помер газеты «Вперед» выходил с де-минскими статьями, а в четвертом номере было опубликовано сразу восемь очерков В. И. Ленина, посвященных началу революции, — «Революционные дни».
Прошел только месяц революции, а В. И. Ленин уже обобщил накопленный опыт, написал работу «Первые уроки». «Первая волна революционной бури отходит. Мы стоим накануне неизбежной и неминуемой второй волны, — так начинал свою статью вождь большевиков{128}.
Действительность подтвердила правоту и дальновидность ленинского анализа. В январе в России бастовали 444 тыс. человек, в феврале — 293 тыс., в марте — 73 тыс. Это были огромные цифры. Мир не знал ничего подобного. 810 тыс. стачечников в течение трех месяцев! За 15-летие — с 1894 по 1908 гг. — в ведущих капиталистических странах не бастовало столько. Произошел подлинный взрыв: число забастовщиков за один январь в 10 раз превышало среднегодовой уровень предшествующего десятилетия, т. е. возросло в 120 раз! Таков был первый урок 9 января. «…Колоссальная страна со 130 миллионами жителей вступила в революцию… дремлющая Россия превратилась в Россию революционного пролетариата и революционного народа»{129}.
Январские события подтвердили правоту большевиков, которые говорили о неизбежности революции и невозможности для рабочих ограничиться чисто экономическими методами борьбы. «Случилось то, — писал В. И. Ленин, — на что давно уже указывали социал-демократы, говорившие зубатовцам, что революционный инстинкт рабочего класса и дух его солидарности возьмет верх над всякими мелкими полицейскими уловками»{130}.
Революция подтвердила и другой вывод большевиков: только пролетариат мог стать и действительно стал гегемоном, вождем революции. События показали, что массовое рабочее движение сразу же отодвинуло на задний план оппозиционных либералов, не согласных с крайностями царизма, но в конечном счете рассчитывавших договориться с ним, надеясь на его мирную эволюцию в конституционную монархию. Ведущей формой борьбы, определявшей ход и развитие революции, стала пролетарская стачка. Шумная «банкетная кампания» конца 1904 г. не была смертельно опасной для самодержавия — главным способом превращения дремлющей России в Россию революционную явилась именно массовая пролетарская стачка, что заранее предвидели большевики и к чему они упорно многие годы готовили пролетариат России. «…Специфически пролетарское средство борьбы, именно стачка, — указывал Ленин, — представляло главное средство раскачивания масс…»{131}.
Но рабочий класс не ограничился только одной этой формой борьбы. Стачки почти повсеместно переплетались с демонстрациями, «стачечное и демонстрационное движение, соединяясь одно с другим в различных формах и по различным поводам, росли вширь и вглубь, становясь все революционнее, подходя все ближе и ближе на практике к всенародному вооруженному восстанию, о котором давно говорила революционная социал-демократия»{132}. В течение одного месяца революции пролетарское движение проделало невиданный ранее путь: начавшись с мирной демонстрации, оно стремительно захватывало все новые и новые районы страны и ставило в повестку дня вопрос о переходе к вооруженному восстанию.
Первые дни революции дали некоторые уроки. Пролетариат России сделал вывод о необходимости вооружиться для отпора царским насильникам. Он готов был перейти к высшей форме революционной борьбы — вооруженному восстанию.
Первые месяцы революции показали, что «только экономическая борьба, только борьба за немедленное, непосредственное улучшение своего положения способна встряхнуть наиболее отсталые слои эксплуатируемой массы»{133}. У самого многочисленного отряда российского рабочего класса — текстильщиков — преобладание экономических стачек над политическими было в это время, по словам В. И. Ленина, колоссально. В то же время росло число политических стачек. В январе из 444 тыс. стачечников 123 тыс. бастовали по политическим мотивам, а всего за первые три месяца 1905 г. политические требования выдвинули 206 тыс. рабочих. Большая часть политических забастовок была непосредственно связана с событиями 9 января и имела первостепенное значение в воспитании революционного духа и пролетарской солидарности всего народа. У передового отряда пролетариата — металлистов — политические стачки преобладали над экономическими.