В Центральном промышленном районе обучением боевых дружин занимался М. В. Фрунзе, в Сибири — большевик Э. С. Кадомцев. Под его руководством «дружинники рыли окопы, делали блиндажи и засеки. Я объяснял им значение баррикад в городе и то, как коммунары строили их на улицах Парижа, как брали их генералы Тьера. После этого бойцы обучались рассыпному строю, сомкнутому, стрельбе в любом положении. Я знакомил их с техникой войны наполеоновской армии, японской армии в войне с русскими, техникой монголов, которой те пользовались в XIII веке и наследство которой использовали казаки. В дружине у меня был строгий порядок, и все дружинники придерживались его. Раньше чем стрелять настоящими пулями, мы долго и тщательно упражнялись, а потом проводили стрельбу, и каждый раз блестяще. Дружинники были отличными стрелками»{180}.
Конечно, вооружения у дружинников было явно недостаточно, и распределялось оно но стране неравномерно — где густо, а где пусто. Ни в какое сравнение не шла боевая подготовка дружинников — мирных тружеников, которых лишь революционная сознательность и ненависть к царизму заставили взяться за оружие, и профессионально вымуштрованных офицеров и солдат царской армии, очень и очень не хватало многим боевым дружинам организованности, координации действий. Тем не менее дружины уже представляли собой грозную силу. И когда в ряде городов России вновь вспыхнули восстания, в них участвовали люди, имевшие в руках оружие и умевшие им пользоваться. Отнюдь не случайно, а в результате долгой подготовительной работы революционеров восстания эти носили упорный и опасный для царизма характер.
Глава IV
РЕВОЛЮЦИЯ НАБИРАЕТ СИЛУ
Красный Первомай
Невиданный в истории России подъем рабочего движения, вызванный Кровавым воскресеньем, медленно пошел на убыль. Однако внутри него и в период спада, в марте — апреле, непрерывно происходили очень важные качественные процессы: росли классовая сознательность и организованность пролетариата, расширялось и углублялось влияние революционной социал-демократии. Становилось ясно, что спад рабочего движения носит временный характер и на смену ему неизбежно придет новый, еще более высокий подъем. Чувствовали это царские чиновники, сообщавшие своему начальству, что «на май можно ожидать возобновления значительных забастовок»{181}, твердо знали это рабочие. Прекращая в конце февраля стачки, многие из них заявляли: «Станем на работу, запасемся средствами, чтобы весной подняться разом и как следует»{182}.
Общая уверенность в неизбежности нового взрыва революционной борьбы насторожила царизм, и он заранее предпринял ряд мер. «Задолго до 1 мая правительство увеличило численность воинских частей, расквартированных к этому времени во всех сколько-нибудь значительных промышленных центрах. Рабочие кварталы городов и фабрично-заводские поселки находились фактически на военном положении. Правительство открыто готовилось к тому, чтобы новыми массовыми расстрелами деморализовать пролетариат, сломить его волю к борьбе, обезглавить этим народную революцию»{183}.
Готовились к новому революционному подъему и социал-демократы. Они считали, что началом его может стать Первое мая — день интернациональной солидарности рабочего класса. Этой дате большевики придавали столь большое значение, что первомайскую листовку от имени Бюро комитетов большинства и редакции газеты «Вперед» написал В. И. Ленин. Объяснив значение первомайского праздника, вождь большевиков продолжал: «Товарищи! Мы стоим теперь в России накануне великих событии. Мы вступили в последний отчаянный бой с самодержавным царским правительством, мы должны довести этот бой до победного конца. Посмотрите, до каких несчастий довело весь русский народ это правительство извергов и тиранов, правительство продажных царедворцев и прихвостней капитала!». Резкой критике подвергалась в листовке внутренняя и внешняя политика царизма, вызвавшая рост всенародного недовольства в стране: «Никогда еще не переживала Россия такого пробуждения от сна, забитости и неволи, как теперь. Зашевелились все классы общества, от рабочих и крестьян до помещиков и капиталистов, поднялись голоса негодования отовсюду, в Петербурге и Кавказе, в Польше и Сибири. Народ требует везде прекращения войны, народ требует учреждения свободного народного правления, созыва депутатов от всех граждан без исключения в учредительное собрание, для назначения народного правительства, для избавления народа от той пропасти, куда его толкает царское самодержавие».