Что касается более широких проблем рабочего класса в этот период, то среди по-настоящему новаторских работ здесь следует назвать монографию Т. В. Бойко. Посвящена она как раз проблеме адаптации рабочих к гражданскому обществу посредством приобщения к современной культуре. Интерес представляет также источниковая база работы. Она написана на материалах буржуазной и монархической печати тех лет[30]. Это позволяет посмотреть на рабочий класс глазами так называемого «общественного мнения» тех лет. И этой авторской находки нельзя не оценить. Благодаря такому подходу, как в зеркале, видна физиономия самой интеллигенции. Узкая, крайне претенциозная среда, с пренебрежением относящаяся к народным устоям. Культура народа воспринимается ею как примитив. Развиваются лишь те её элементы, что могут быть вписаны в открытое общество. А сама просветительская деятельность «образованных сословий» подчас чем-то сродни устройству в Северной Америке резерваций и этнографических музеев для индейцев. Словом, монография Бойко может дать пищу для очень далеко идущих размышлений. В целом с исследовательницей можно согласиться в том, что печать сыграла и положительную роль, которая выразилась в том, что в отсутствие других форм выражения общественного мнения она была чуть ли не единственной трибуной, полем для диалога и противостояния самых разнообразных сил по самым разнообразным вопросам. Только вот что понимать под «общественным мнением» применительно к рубежу веков? Позицию образованных классов? Что-то другое, более широкое? Единого мнения пока нет…[31]
В будущем заслуживает внимания сам феномен приобщения масс к рационалистической культуре. По своей природе эта культура распадается на составляющие её элементы. В то же время традиционное мышление цельно, органично. Переход от одного типа восприятия к другому ещё должным образом не описан даже психологией, не то что историей. И в то же время, применительно к русским рабочим, историки располагают некоторым материалом для анализа. Эти материалы дают возможность утверждать, что в культурно-просветительских обществах, возникших после 1905–1907 гг. сосредотачивались наиболее радикальные элементы. Они решительно отвергали либеральное просветительство филантропствующей интеллигенции. Но почему?
Этот феномен разобран в одной из работ А. С. Балакирева. Он, в частности, обратил внимание, что именно в этих кружках зародилась пролетарская поэзия с её космизмом и библейско-апокалиптической лексикой. Руководители подобных кружков из социалистов единодушно отмечали жгучий интерес их участников к глобальным проблемам – происхождению мира, жизни, человека, бессмертию души. Этот интерес существенно превышал, казалось бы, естественную склонность аудитории к социально-экономическим проблемам. И для того чтобы найти контакт с аудиторией, пропагандист, вопреки своим первоначальным планам, вынужден был этот интерес удовлетворять. Очевидно и космизм рабочей поэзии, и интерес рабочих активистов к мировоззренческим вопросам были преломлением цельной народной культуры. Тем самым тяга рабочих к рационалистическим установкам шла через совсем иной смысловой ряд, чем тот, что навязывался им элитой. Культурная работа верхов, тем самым, могла вести к отупению масс, покорной их части, либо к ещё большему радикализму активного элемента. Сам же радикализм происходил из того, что условия нового времени разрушили прежнюю интегральную картину мира, и требовалось создать новую модель, восстанавливающую утерянное единство, но уже на новом уровне. По сути, у Балакирева речь идёт о конфликте двух типов социальных утопий, направленных в будущее. Одной придерживалась интеллигенция, совсем другой – рабочий класс[32].
Близко к этой стоит и ещё одна проблема. Речь идёт о работе на рубеже веков части видных юристов правоведов над реформой трудового законодательства. Здесь перед нами опять образчик отношения интеллигенции, причём её передовой части, к народным устоям. Среди деятелей той эпохи, много сделавшим для облегчения положения рабочих, можно назвать И. X. Озерова, Л. С. Таля, И. С. Войтинского[33] и других. Признавая их заслуги, нельзя не отметить, что образцом для написания своих работ они брали не народные институты демократии, а аналогичные учреждения запада. Когда возникла потребность поднять проблемы рабочего законодательства в печати, то В. П. Литвинов-Фалинский, видный государственный деятель, в прошлом преподаватель и фабричный инспектор также избрал опыт Германии[34]. Вместе с тем в России были свои формы труда и отношения к нему[35]. Можно ли было их игнорировать при выработке отечественной концепции трудового права?
30
По проблематике печати на рубеже веков выходили в последние годы и специальные исследования, напр.: Алафаев А. А. Русский либерализм на рубеже 70–80-х гг. XIX в.: Из истории журнала «Вестник Европы». М., 1991; Общественно-политическая проблематика периодической печати России (XIX–XX вв.): сборник статей. М., 1989; Курукин И. В., Мохначёв М. П. Проблемы истории России в консервативной публицистике второй половины XIX – начала XX в. (журнал «Русский вестник», 1856–1906). М., 1990; Махонина С. Я. Русская дореволюционная печать (1905–1914). М., 1991; Волкова Т. И. Общественно-политическая жизнь России на рубеже XIX–XX столетий: (На материалах периодической печати): тексты лекций по спецкурсу. Ярославль, 1991; и др.
31
Бойко Т. В. Рабочие России и культура. Полемика на страницах консервативной и либеральной периодики начала XX века. М., 1997. С. 7. См. также по другим аспектам вопроса: Рабочие и средства массовой информации на рубеже веков: Печать и рабочее движение в Центральном промышленном районе в период империализма: сборник научных трудов. Ярославль, 1988; Полозов А. В. Рабочий вопрос на страницах либеральной газет газеты «Северный край» // Буржуазия и Рабочие России во второй половине XIX – начале XX века: материалы конференции. Иваново, 8–10 июня 1993 г. Иваново, 1994; а также сборник публицистики тех лет: Возвращённая публицистика. Кн. 1. 1900–1917. М., 1991; и др.
32
См.: Балакирев А. С. Русские коммунистические утопии и учение Н. Ф. Фёдорова // Россия. XXI. 1996. № 1–2. С. 121–123. Поскольку в наше время эта проблематика может получить долгожданное развитие, укажем хотя бы самую необходимую её библиографию: Персиц М. М. Атеизм русского рабочего. 1870–1905. М., 1964; Розенталь И. С. Культурно-просветительные организации и углубление классового самосознания российского пролетариата в период 1905–1914 гг. // Рабочий класс и рабочие России в период империализма: сборник трудов / МГЗПИ. М., 1978. Вып. 55; Садофьев И. Что такое Пролеткульт // Мири человек. 1919. № 1; Кленборт В. М. Русский читатель-рабочий. Л., 1924; Кленборт В. М. Рабочий класс и культура. Т. 1–2. М., 1925; Левин И. Д. Рабочие клубы в Дореволюционном Петербурге. М., 1926; Лядов М. Н. Как зарождалась московская рабочая организация // На заре рабочего движения в Москве. М., 1932; Шестаков П. М. Рабочие на мануфактуре Т-ва «Эмиль Циндель» в Москве: статистическое исследование. М., 1900; и др.
33
См.: Войтинский И. С. Стачка и рабочий договор по русскому праву. СПб., 1911; Озеров И. X. Борьба общества и законодательства с дурными условиями труда. СПб., 1901; Озеров И. X. Фабричные комитеты и коллективный договор. М., 1902; Таль Л. С. Тарифный (коллективный) договор как институт гражданского права. СПб., 1909; Таль Л. С. Трудовой договор. Цивилистическое исследование. Ярославль, 1917.
34
См. об этом: Лушникова М. В. Вклад российской интеллигенции в разработку трудового законодательства в конце XIX – начале XX веков // Интеллигенция в России: традиции и новации. Иваново, 1997.