– Здесь есть много чего интересного. И про прошлые покушения и подготовки революций, а равно как и о будущих планах и об уровне их выполнения в настоящий момент. Кроме того, хочу вам предъявить некоторые результаты работы Высочайшей следственной комиссии, а также выводы после расследования обстоятельств заговора против моего брата, которое проводила комиссия под руководством генерала Лукомского. В этих папках есть много интересных показаний, которые дали интересные следствию люди, включая генералов, членов Государственной Думы и Государственного Совета, членов правительства, лиц из Свиты моего брата, моего собственного окружения, а также показания великих князей Кирилла и Бориса Владимировичей. Читайте внимательно, я вас не тороплю. Тем более что бумаги сии относятся к категории документов особой важности и не подлежат выносу из этого кабинета.
Я протянул Гурко папку с показаниями Рейли. Пока генерал читал, я, глядя из окна своего временного кабинета на Дворцовую площадь, вновь и вновь прокручивал расклад перед началом новой версии Большой Игры.
Минут через десять генерал начал промакивать лоб белоснежным платочком, еще через пять пальцы его начали подрагивать. Ничего, пусть почитает. Там много про кого чего написано. В том числе и про самого генерала Гурко. Нет, прямых обвинений в участии во вчерашнем мятеже ему там не выдвигалось, но при желании Высочайшая следственная комиссия могла начать задавать ему весьма неудобные вопросы. Во всяком случае, не вызывало сомнений, что Гурко был в курсе заговора против Николая и ровным счетом ничего не сделал. Да, разумеется, я даровал всем участникам тех событий амнистию, но несмотря на это, из Петропавловской крепости не были выпущены ни генерал Рузский, ни генерал Данилов, ни генерал Беляев, ни генерал Хабалов, ни прочая публика. А вчера к ним добавились новые персонажи – генералы Крымов и Богаевский, графиня Панина, Родзянко, Милюков, Гучков сотоварищи. И это, не говоря уж о великих князьях Кирилле и Борисе Владимировичах. Так что определенный дискомфорт в душе Гурко был вполне понятен и объясним.
Дочитав, Верховный главнокомандующий Действующей армии встал и вытянулся по стойке смирно. Он был бледен, и прочитанное явно не добавило ему лет жизни.
– Ваше императорское величество! По вашему повелению я ознакомился с показаниями офицера британской разведки господина Рейли и другими материалами.
– Что скажете, генерал?
– Я жду ваших повелений, государь, – глухо произнес он. – Дозволено ли мне спросить, что говорят союзники по этому поводу?
– Буквально перед вами у меня на аудиенции был британский посол господин Бьюкенен. Произошедшее вчера было названо прискорбным инцидентом, результатом частной инициативы отдельных британских подданных. Было выражено сожаление, но официальных извинений из Лондона и Парижа пока не прозвучало. Более того, от нас требуют немедленно освободить всех задержанных по этому делу французских граждан и подданных британской короны. И наказать виновных в их аресте.
– Неслыханная дерзость, государь!
– Это еще не все. От нас потребовали начать наступление на Восточном фронте не позднее чем через три недели.
Гурко опешил.
– То есть как, государь?! Это абсолютно невозможно! В условиях весенней распутицы на юге и снежных заносов на севере мы просто не успеем провести сосредоточение сил, не говоря уж о подвозе боеприпасов и прочего. И есть же график и сроки кампании на этот год, утвержденные на Петроградской конференции. Причем мы же поднимали наоборот вопрос о сдвиге сроков наступления на лето, в связи с последними событиями и общим снижением боеспособности русской армии!
– А вам не кажется странным такой порядок событий: сначала более или менее боеспособная наша армия готовится к весеннему наступлению, потом нам фактически замораживают поставки уже оплаченных вооружений и боеприпасов, затем у нас случается череда внутренних потрясений, включая две попытки мятежа и смену монарха, а затем армию с подорванной боеспособностью требуют немедленно бросить в большое наступление прямо по колено в грязи? Причем не желают слушать никаких наших аргументов?
– Но если мы откажемся, а Нивелю удастся его наступление, то мы действительно будем иметь бледный вид. Возможно, в предательстве нас прямо не обвинят, но наше место за победным столом будет в лучшем случае у двери. А если Нивель не преуспеет, то всю вину за катастрофу возложат на Россию и так же используют это против нас.
– Вот, Василий Иосифович, я вижу, вы тоже оценили красоту игры наших союзников. Да, генерал, именно так. Дело запахло победой и дележом трофеев. И нас пытаются оттеснить от стола. Кстати о Петроградской конференции. Вспомните о том, что основной неофициальной темой той конференции были вовсе не наступление как таковое, и не кампания 1917 года в целом. Основной темой была возможная революция в России. С чего такая забота?