27 сентября 1915 года газета «Русские ведомости» опубликовала статью Василия Маклакова «Трагическое положение». В статье автор предлагал читателям представить такую ситуацию: по горной дороге едет автомобиль, управляемый безумным шофером, который не хочет уступить руля. Вырывать руль – опасно, но ведь автомобиль вот-вот сорвется в пропасть… Что же делать?
Читатели прекрасно поняли Маклакова, в безумном шофере все узнали императора Николая.
Позволим себе использовать эту аллегорию, слегка её изменив и развив.
Ответим себе на такой вопрос: когда кучер направляет повозку в пропасть – виноваты ли в этом происшествии сам кучер, лошадь или виновны все участники происшествия?..
Здравый смысл подсказывает нам, что большая часть вины лежит на том, кто направил повозку в пропасть. Лошадь, конечно, могла бы активней сопротивляться убийственным действиям кучера, но у неё слишком мало для этого возможностей…
Эту примитивную модель можно с некоторым допущением перенести на модель существования государства. За движение (развитие или застой) в том или ином направлении отвечают те, кто а) – принимают решение, от которых зависит движение и б) – те, кто влияет на принятие таких решений.
В современном демократическом государстве существует сложная процедура принятия серьезных государственных решений, от которых зависит благополучие общества, жизнь миллионов людей. Исполнительная власть имеет определенные права по принятию решений, эти права ограничены конституцией, законом и традицией. Закон и право регулируются законодательной властью. Законодательная власть избирается гражданами. Возникающие проблемы с законом и его применением решаются властью судебной. За всеми решениями трех первых властей наблюдает четвертая – свободная пресса.
В крахе современного демократического государства вполне можно признать виновными всех – все четыре ветви власти и само общество. Они все будут виновны, ибо все в той или иной мере участвовали либо в принятии решений, либо влияли на такие решения.
В тоталитарных и авторитарных государствах все главные решения принимаются небольшой группой лиц, которые опираются на узкие общественные прослойки. История знает массу примеров, когда решения этих узких групп приводили в близкой или дальней перспективе к кризисам и краху государства.
Российская империя была в самом чистом виде – авторитарное государство. Решения принимались императором и узким кругом приближенных. Этот круг формировался в основном из дворян и высших бюрократов, и все государственные решения в первую очередь учитывали интересы дворян и бюрократии. Интересы других групп населения либо учитывались в последнюю очередь, либо не учитывались вовсе.
Пример: крестьянская реформа 1861 года. Назревшая, или скорее перезревшая, реформа была проведенная руками самих дворян-помещиков в первую очередь в их интересах, и только во вторую – в интересах крестьян.
Между тем русское крестьянство («лошадь» нашей примитивной модели) – фундамент российской государственности с момента её зарождения. Крестьянство составляло преобладающую часть населения, производило основной, сельскохозяйственный продукт и обеспечивало поступление большей части налогов в государственную казну. Шли века, Русь превратилась в империю, развивалась цивилизация и расцветала имперская культура, – а соки для этой имперской жизни давал «перегной» низовой крестьянской жизни. Русский крестьянин дожил почти до середины 20-го века в той же избе, которую «изобрели» его предки в раннефеодальный период. Появились железные дороги, электричество, кинематограф – а крестьянская семья жила в том же кругу общинной жизни в том же пятистенке, спала вповалку на лавках вдоль стен, ходила по нужде на двор, существовала практически без медицинской помощи…
Русская элита привыкла к своим мужикам, как природному явлению, которое не совсем гуманно, не совсем эстетично, совсем не этично, так что даже порой колет совесть, – но оно – реальность и основа русской жизни. Стоило Радищеву показать голую правду этой русской жизни в «Путешествии из Петербурга в Москву» – его едва не казнили, и даже такой просвещенный человек, как Александр Пушкин, отозвался о Радищеве так: «Мелкий чиновник, человек без всякой власти, без всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины!».25