«Медный наездник»
Конечно же определенную роль в нагнетании обстановки внесли СМИ. Китайский посол Ли Хунь Чан, присутствовавший на коронации царя, был удивлен тем фактом, что пресса опубликовала все подробности Ходынской катастрофы. «Такие печальные вести не то что публиковать, но и государю докладывать не следовало», – заявил он Сергею Витте. Понятно, что для товарища из Поднебесной, где правителей до сих пор считали богами, подобная «демократия» выглядела чем-то невероятным. Но доля истины в этом заявлении присутствовала.
В былые времена писателей называли не иначе как «властителями дум». А вот в России конца XIX – начала XX века подлинными «властителями дум» стали газеты. К 1894 году, началу правления Николая II, в стране выходило около 850 периодических изданий, в том числе около 100 ежедневных газет[7].
Конечно же полной свободы слова в стране ни до, ни после революции 1905 года не было. Журналистам разрешалось критиковать чиновников, министров, государственных деятелей, описывать суровые будни действительности. Но запрещалось покушаться на самое «святое» – самодержавие. Царь в глазах общественности должен был выглядеть хорошим и умным, а вот остальных подданных можно было прикладывать по первое число! И с точки зрения авторитета царизма этот расклад казался выгодным. Мол, все кругом дураки и бездари, один государь всё знает и всё понимает. И только благодаря ему в стране всё стабильно. Ну а проблемы, разумеется, существуют только потому, что ему – государю – о них неизвестно! Не докладывают же, мерзавцы!
Однако эта «выгода» была обоюдоострой. Получив возможность открыто критиковать власть (пусть и выводя за скобки ее главного представителя) и действительность, журналисты и активные граждане воспользовались этим на всю катушку. Постепенно вскрывая самые застарелые гнойники и показывая вопиющие язвы общества, газетные писатели подтачивали и размывали вековые устои, а также авторитет власти. До поры до времени большая часть населения действительно верила, что царь хороший, а чиновники плохие. Но, в конце концов, у многих мог возникнуть вопрос, а кто, собственно, назначил всех этих глупых министров и губернаторов?! И если слуги царя такие тупые и бестолковые, то действительно ли умен тот, кому они служат?
Влияние СМИ постепенно возрастало со дня кончины Александра III, когда цензура в стране резко ослабла. Объяснялось это вовсе не «добротой» и «либерализмом» его сына, как это принято считать, а банальным разгильдяйством и глупостью дворцовой элиты. Долгое время власти смотрели на уколы журналистов как на «дурачество» и мелкое озорство. Да и вообще, кто там читает эти газетенки? Большая часть народа только в церкви ходит и грамотой не владеет! А в деревнях про эти бумажки и вовсе не знают…
В результате число всероссийских и местных изданий разного толка росло от года к году, и газеты постепенно стали непременным атрибутом жизни. Именно в редакции, а вовсе не в городские думы и приемные губернаторов люди шли со своими проблемами, невзгодами и обидами. Через газеты даже пытались найти работу, вылечиться от недугов и возвращать загулявших мужей!
«Больные женщины, покинутые мужьями и обязательно с кучею детей, чахоточные, ревматики, паралитики прерывают редакционную работу своими просьбами напечатать о них, – сетовала одна газета. – Странно, что особенно много встречается покинутых мужьями.
– Уж второй месяц пропал, – говорит о муже какая-то баба. – А у меня дети, кто же кормить их будет?
– Да куда же он пропал?
– Не знаю и куда. Пил-пил, месяц и два, а потом совсем пропал, уж второй месяц идет.
– Какая же от него польза была, если он пил?
– Ну, все-таки муж».
А когда позднее элита наконец поняла всю угрозу, которую таят в себе «распоясавшиеся» журналисты и «расплодившиеся» «желтые газетенки», было уже поздно. Газетный джинн был выпущен из бутылки, и запихивать его обратно было уже поздно.
Характерный случай имел место в 1899 году. Тогда российские власти впервые всерьез вспомнили о Пушкине. Как это у нас принято, поводом для любви к поэзии стала приближавшаяся круглая дата – 100-летие со дня рождения писателя. Власти на местах получили царские указания провести всевозможные мероприятия по увековечиванию памяти Пушкина и популяризации его творчества.