Действительно, середину августа надо считать временем, когда успех в боевых действиях стал склоняться на сторону красных, в Казани мы оборонялись, и сил для успешной обороны было мало, под Симбирском противника лишь отогнали и потрепали, но не разбили, Сызрань и Хвалынск оборонялись, в Николаевском районе красные усиливались.
Наши новые формирования в Самарском районе из всего намеченного приготовили лишь небольшие части (роты, батальоны), остальные призванные даже не имели оружия. Казань дала много в смысле вооружения, но не столько, сколько ожидалось; во всяком случае, винтовок не хватало и на половину призванных. Ни одной целой части не было готово для фронта, и потому обстановка принуждала вытаскивать батальоны из намеченных формирований.
Власть в Самаре, упоенная успехом под Казанью, по-видимому, не особенно задумывалась над дальнейшим. Она не видела грозных призраков и была поглощена другой борьбой — борьбой за власть с Сибирским правительством, ибо к середине августа относится начало работы уфимского совещания по избранию всероссийской власти, а перед этим шел спор, где лучше собраться.
Вопрос об избрании всероссийского правительства не особенно волновал дравшихся с большевиками на Поволжском фронте русских, но политика Комуча, особенно после прибытия Чернова, когда в печати начались разговоры о сибирской реакции, живо обсуждалась и критиковалась. Даже Каппель, старавшийся всячески не вникать в политику, принужден был заявить председателю комитета, что комитет опирается на офицеров из буржуев, вовсе не сторонников комитета, и их же ругает в печати. Практической пользы от создания такого правительства, когда фронту начала угрожать опасность, видно не было, тем более что между сговаривавшимися лежала пропасть и разговоры затягивались. Зато считалось необходимым немедленное объединение власти, хотя бы в вопросе вооруженной борьбы в объединении командования.
Только в конце августа командование было объединено Сыровым[18], но в его распоряжении были только чехи; русские же подчинялись только в оперативном отношении. Польза от такого объединения была лишь та, что Сыровой мог перебрасывать на тот или другой фронт чехов. Нужно же было принятие общего плана борьбы и распределения в соответствии с ним всех сил.
Что делалось в Сибири, на Урале, что мы могли ожидать и когда, было неизвестно. Уфимское совещание тянулось бесконечно долго, несмотря на явный перелом в борьбе на Волге в пользу красных. Самарская власть, стоявшая на передаче власти Комитету Учредительного собрания, едва ли уступила бы, не будь этого перелома. Избрали Директорию, назначен был главнокомандующий, но это, конечно, не могло уже повлиять на положение на Волге. К избранию Директории Народная армия отнеслась совершенно равнодушно. Была лишь надежда, что новой власти удастся в будущем добиться помощи союзников, ибо в это время фронт переживал тяжелые дни и уже чувствовалось, что раз начались неудачи, то на Волге не удержаться.
Положение в последних числах августа на Волге было уже грозное. Советская власть мобилизовала все свои готовые силы, и армейские, и чисто большевистские, начала пополнение частей по мобилизации. А главное, начала энергично водворять дисциплину и порядок в частях, всеми мерами повышать авторитет командного состава и устранять сумбур в управлении действующими частями, царивший доселе. Конечно, все это была еще слабая сила, ибо, несмотря на газетный шум, на агитацию, на окрики Троцкого и его энергию, не так легко было все это скоро переделать. Но зачатки порядка уже имелись, численность превосходила восставших в несколько раз.
Опасения полковника Каппеля после боев под Симбирском скоро начали сбываться. Отогнанные от Симбирска силы красных энергично приводились в порядок и начали осторожно давить на Симбирск. Под Казанью в это же время шли бои с переменным успехом; становилось ясно, что долго Казань не продержится, если не будет принято исключительных мер, не будет нанесен удар красным. Надежд на присылку свежих частей чехов с Урала не было, а действующие чешские части начали ослабевать, выдыхались в ежедневном сидении в окопах, а не в вагонах.
В других участках фронта, под Сызранью, Хвалынском, Николаевском, шли бои с переменным успехом, причем с этих участков не только нельзя было ничего снять, а наоборот, требовались постоянно пополнения. Красные везде, хотя и слабо, проявляли активность, после неудач скоро оправлялись и снова продвигались вперед. И здесь (под Сызранью и Николаевском) чешские части заметно начали сдавать: не проявляли прежней активности, обороняться было труднее.
18
Сыровы Ян, р. в 1888 г. Офицер австрийской армии. Поручик, командир 2-го полка Чехословацкого корпуса. В белых войсках Восточного фронта; командир группы, полковник, с августа 1918 г. командир Чехословацкого корпуса, до 4 февраля 1919 г. командующий войсками Западного фронта. Генерал-майор (с августа 1918 г.). В эмиграции в Чехословакии, начальник Главного штаба, затем генеральный инспектор армии, осенью 1938 г. премьер-министр. Умер в 1971 г.