Мы помогли Михеичу одеться, перевязали раны и опять спрашиваем, куда же мы пойдем. Он как-то сразу повеселел и успокоил нас, говоря, что он знает пещеру еще со времен Стеньки Разина и ходил туда охотиться на медведя.
Забрав все, что могли, из продуктов, мы двинулись в путь. Михеич был слаб, поэтому мы по очереди поддерживали его. Шли долго по горной тропе, извивавшейся вокруг горы. Наконец вышли на полянку, но вместо хорошей тропы пришлось продираться через кусты, затем снова полянка, тропа идет в трех разных направлениях. Михеич уверенно показывает на правую тропу, говорит: «Еще немного, и мы будем у пещеры» — и указывает на гору, где виднеется какая-то яма. Михеич сказал, что прежде, чем идти дальше, нам нужно отдохнуть, а затем осторожно подойти к пещере. Нам же издали эта пещера казалась просто какой-то ямой. Спрашиваем: «Почему осторожно?». Михеич рассказал нам, что в прошлом году дождь загнал его в пещеру. Он лег у самого входа в нее и заснул. Когда проснулся, то увидел огромного медведя, идущего прямо на него. «Мы, видно, проснулись с Мишкой в одно время, ну, я, конечно, дал тягу». Мы весело рассмеялись. Спустились в яму, затем по заросшей тропинке, как по туннелю, начали подниматься в гору и пришли в огромную пещеру. Вид из пещеры был изумительный, но, к сожалению, был только один вход. Вот это действительно неприступная крепость, с такой позиции можно с уверенностью сказать, что удержать батальон чекистов проще, чем плюнуть.
Солнце село, и наступил темный вечер, стало сыро и холодно. Развели костер в глубине пещеры, выпили самогону и съели все, что у нас было. Стало как-то уютно и на душе веселее и спокойнее. Обращаюсь к Михеичу:
— Ну, Михеич, расскажи нам теперь, как ты попал в руки красных и видел ли ты моего брата?
— Да, Федорович, видел твоего брата, слава Богу, жив и здоров, но не знаю, что было после того, как меня захватили. Он просил тебя и твоих друзей сидеть и сохранить себя для скорой боевой работы. Также я узнал, что красные очень беспокоятся — началось партизанское Белое движение. Отряды белых партизан налетают на главные пункты красных, уничтожают их и снова исчезают. Особенно славится отряд бывшего сельского учителя Ватягина, в военное время он был поручиком. Красные говорят, что он дьявол, то появится тут, то там, то на правом берегу Волги, то на левом, боя не принимает, а наскочит, перебьет «товарищей» и исчезнет. О вашем брате и семье ничего больше сказать не могу. Красные зацапали меня, когда я садился в лодку, чтобы ехать обратно к вам. Тут-то они и начали мучить меня — вези нас туда, куда ты отвез корниловцев. Замучили так, что уже больше не было терпежу, и я им сказал: «Везите меня, изверги, я покажу вам дорогу, но их там нет, а куда они ушли, не знаю». Они настаивали на своем, я им доказывал, что лодка мала, шесть человек не поднимет. Они же твердили свое. Я же молился Богу за вас, чтобы вы поняли, что раз я опаздываю, то что-то неладное. Слава Богу, когда мы стали подходить к хате и я увидел, что в ней нет света, подумал: поняли мое отсутствие правильно… Ну и молодцы же вы, предвидели все, и храбры тоже. Думал, когда вы ворвались в хату, что краснюки убьют меня, но они и рта не успели открыть.
Затем Михеич сказал нам, что у него есть большой друг рыбак-волжанин и что он пойдет к нему, все разузнает и достанет продуктов, а вы, мол, сидите тут и ждите меня. Мы запротестовали. Он же очень разумно заявил, что одного из нас он может взять с собой, но не более, так как, когда идет большая группа, легче попасть впросак. Мы все изъявили желание сопровождать его, но пришлось бросить жребий. Он достался мне.
Утром Михеич повел нас к горному ручью, мы умылись, напились чудесной холодной водицы, но, к сожалению, набрать воды, чтобы вскипятить чай, было не во что. Впопыхах покидая хату, мы не захватили с собой ни кастрюли, ни чайника. Михеич успокоил нас, сказав, что он займет у рыбака-друга и чайник, и кастрюлю, чтобы можно было варить и чай, и суп.
Попрощавшись с моими друзьями, мы с Михеичем отправились в дорогу. Путь был недалек, 3–4 версты. Пройдя это расстояние, я увидел красивый дом, огороженный белой изгородью; справа от него паслись корова и лошадь. Вид на Волгу был изумительный, также вдали были видны силуэты больших зданий города Казани. При виде последних у меня больно сжалось сердце в тревоге за мамочку, брата и его семью. Что с ними, живы ли? Что там теперь творится? Тут я пожалел, что мы прикончили всех бандитов. Ведь, оставив одного, мы могли бы получить от него много ценных и нужных сведений — хотя бы кто предал Михеича, а значит, и моего брата. К сожалению, после драки кулаками не машут!