В сущности, она говорила правду. Так все и было. Вот только она почему-то замечала нарушения социалистической справедливости только со стороны женщин, обвиняя во всем более удачливых конкуренток, которые ухитрились выйти замуж очень успешно. В отличие от самой Эльзы. Видимо, у нее наболело. И замуж, наверняка, ей тоже очень хотелось выскочить за большого начальника. И тут я понял, на что она намекает. В невесты ко мне Эльза набивается таким образом? Думает, что ради нее я разведусь с молодой женой и брошу маленького ребенка? Я уже и не знал, как ее успокоить и, не найдя никаких аргументов, просто заткнул этой женщине рот долгим поцелуем, а потом уволок ее к себе в купе.
Глава 24
Наш бронепоезд снова приближался к Казани, только на этот раз с другой стороны, двигаясь не с запада на восток, а с востока на запад. И надолго любовным утехам предаваться возможности у нас с Эльзой уже не имелось. Вскоре моя секретарша снова выбежала из генеральского купе, чтобы принимать телеграммы на пригородном полустанке, где мы в очередной раз остановились, пропуская встречный состав. Несмотря на глубокую ночь, спать я не мог, да и не собирался. Одевшись, я вышел следом за Эльзой и опять уселся за большой стол штабного салона, читая при свете тусклых лампочек новые телеграммы и обдумывая их содержание.
Поездов, движущихся навстречу нам, почему-то оказалось очень много. И мне начинало казаться, что наше чрезвычайно медленное движение в обратную сторону является свидетельством саботажа со стороны железнодорожного руководства, хотя начальник бронепоезда и уверял меня в обратном, объясняя, что подобные ситуации с разъездом встречных составов — это дело обычное, если расписание движения выбилось из графика, как в нашем случае. Но, я не очень-то верил, что все эти составы нельзя оперативно задержать где-то на запасных путях до того момента, как проедет наш литерный поезд. И эта ситуация требовала расследования на предмет ни то преднамеренных действий, ни то непрофессионализма на грани преступной халатности. Впрочем, сейчас мне было не до выяснения подобных мелких пакостей.
Тревожность сообщений, поступающих из Москвы, нарастала с каждым часом. Глеб Бокий переслал мне очередные ужасные новости. По столице начали распространяться слухи, что на Сталина совершено покушение, что, якобы, троцкисты убили генсека и полностью контролируют Кремль. Но, пока то были лишь слухи. Хотя они косвенно подтверждались тем, что никто уже долгое время не мог выйти на связь с Иосифом Виссарионовичем. А с сотрудниками ОГПУ, находящимися на территории Кремля, Бокий тоже никак не мог связаться, потому что был установлен режим усиленной охраны с двойным кольцом оцепления по всем прилегающим улицам. В Кремль уже несколько часов латышские стрелки не пропускали никого, даже членов правительства, ссылаясь на приказ коменданта Кремля Рудольфа Петерсона и на распоряжение начальника охраны Сталина Карла Паукера. И из Кремля тоже никого не выпускали. А кремлевский коммутатор и вовсе перестал отвечать.
Я сразу вспомнил о «Кремлевском деле» с кодовым обозначением «Клубок», которое в моей прошлой реальности раскрутили в 1935 году. Тогда Петерсона вместе с другими сотрудниками комендатуры Кремля обвинили в сотрудничестве с троцкистами и в подготовке покушения на Сталина, да и Паукера расстреляли по подобным же обвинениям в особом порядке. Потому я не удивлялся происходящему. Ведь мятеж троцкистов в Горках мог спустить раньше времени и эту взведенную пружину.
А в Горках успех троцкистов, судя по всему, наметился очень серьезный. Их отряды красногвардейцев, вооруженные винтовками и пулеметами, уже уверенно контролировали не только усадьбу, но и всю прилегающую территорию. А Ворошилов при саботаже со стороны Тухачевского до сих пор не мог организовать серьезный штурм позиций мятежников. Как сообщал мне очередной телеграммой Глеб Бокий, те несколько отрядов красноармейцев, которые Ворошилов все-таки сумел оперативно бросить на подавление мятежа, пока успехов не достигли. Они вступили в бой с мятежниками, но продвинуться к Горкам им пока никак не удавалось. Все, чего красноармейцы пока смогли добиться, так это перерезали дороги, ведущие из Горок в сторону Москвы. А вокруг самих Горок троцкисты-красногвардейцы уверенно держали свои позиции. И с разных направлений к ним в ночи стекались подкрепления.