Недоброжелательство со стороны Муссолини французское посольство ощущало постоянно. Политические деятели, близкие к правящим сферам, явно избегали посещать дворец Фарнезе, перед его окнами нередко появлялся наряд конной полиции – это означало, что в полдень после окончания занятий молодежь из расположенного поблизости коммерческого училища появится перед зданием посольства и начнет выкрикивать антифранцузские лозунги. Эта кампания достигла апогея в январе 1939 г. Газета «Тевере» напечатала статью под оскорбительным заголовком «Я плюю на Францию!». Причастность «дуче» к этой грубой выходке была общеизвестна. Фотографии в серебряных рамках незаметно исчезли с рояля…
В дипломатической игре, которую вел Муссолини, отношения с Германией продолжали сохранять элемент неопределенности и порой даже вызывали тревогу. Оккупация Праги в марте 1939 г., совершенная Гитлером без уведомления своего партнера, не только подрывала престиж «дуче», выступавшего в Мюнхене в качестве «арбитра», но и вселяла опасения, не собирается ли рейх расширить свою экспансию на Балканах. В связи с появившейся информацией о деятельности нацистской агентуры в Югославии Чиано пригласил германского посла Макензена и заявил ему, что вмешательство Германии в дела кроатов будет означать конец «оси». Сильно обеспокоен был и итальянский посол в Берлине Аттолико. Он посоветовал Чиано «обстоятельно выяснить» у Гитлера, существует ли равенство прав и обязанностей между державами «оси» и во что превратили немцы элементарную обязанность информации и консультации с союзником. Намереваются ли они изгнать Италию с Балкан, «оставив за ней лишь воды Средиземного моря»?
«События последних дней, – отметил в своем дневнике Чиано, – изменили мое мнение о фюрере и Германии; он коварен и вероломен, и никакую политику нельзя проводить с ним совместно».
Компенсировать «политический урон», нанесенный Гитлером Италии, Муссолини решил по-своему. 7 апреля 1939 г. итальянские войска вторглись в Албанию. На эту акцию «дуче» толкнули не только задетое самолюбие и алчные интересы правящей верхушки. В конце марта Чемберлен, продолжая на деле политику «умиротворения» агрессоров, направил «дуче» личное письмо, где выражал озабоченность в связи с развитием международных событий и призывал его содействовать «восстановлению доверия и сохранению мира». «Муссолини даст ответ после удара в Албании, – записал в дневнике Чиано. – Это письмо поощряет его к действию, так как он видит в нем новое доказательство инертности демократий».
Обострение межимпериалистических противоречий принимало все более угрожающий характер. В ответ на итальянскую агрессию против Албании Англия и Франция 13 апреля заявили о предоставлении «гарантий» Греции и Румынии. На следующий день президент США Рузвельт направил послания Гитлеру и Муссолини. Он ставил вопрос: согласны ли они дать заверение, что в течение 10 или еще лучше 25 лет их вооруженные силы не совершат нападение на территорию или владения перечисленных 31 государства? (Были названы большая часть европейских, а также ряд стран Ближнего и Среднего Востока.) В случае положительного ответа американский президент предлагал свое «дружеское посредничество» в урегулировании возникших проблем.
Муссолини, получив послание, сначала заявил, что не намерен читать его; позже, ознакомившись с текстом, сказал Чиано: «Результат прогрессирующего паралича».
Ответом Гитлера была речь в рейхстаге 28 апреля. На этот раз она широко транслировалась по радио. Сидя у приемников, американцы могли слушать ловко подобранные саркастические замечания «фюрера», высмеивавшего Рузвельта под истерический хохот всего нацистского рейхстага. Использовав в качестве предлога предоставление Англией «гарантий» Польше, он заявил о расторжении англо-германского морского соглашения 1935 г.[38] и германо-польского договора 1934 г.[39] Военно-политический кризис, заводившийся в недрах империализма, все более обострялся. Дело явно шло к новой мировой войне.
Через неделю, 4 мая, Чиано выехал в Милан для встречи с Риббентропом. Первоначально предполагалось избрать для переговоров какое-нибудь местечко на озере Комо, но в последний момент Муссолини изменил решение. Причиной послужили появившиеся во французской печати сообщения о том, что в Милане, где «дуче» некогда начинал свою карьеру чернорубашечника, ожидаются крупные антигерманские демонстрации. По прямому указанию Чиано префекту полиции в городе была инсценирована «теплая» встреча прибывшего на переговоры нацистского министра иностранных дел.
Предметом обмена мнениями снова было заключение военного союза между двумя странами. На сей раз речь шла лишь об итало-германском договоре, поскольку вопрос об участии Японии пока оставался открытым. Гитлер, планируя нападение на Польшу, спешил привязать Италию к рейху. Муссолини, понимая полную нереальность разыгранной им буффонады по поводу намерения Италии «в одиночку» разделаться с Францией, желал заручиться поддержкой более сильного северного соседа. Кроме того, речь Гитлера от 28 апреля и разрыв англо-германского соглашения успокоили его в отношении опасности сближения Германии с Англией.
В ходе переговоров Чиано отметил, что Италия будет способна вступить в войну не ранее 1943 г. Риббентроп, утаив подписание директивы о подготовке нападения на Польшу, заявил, что Германия тоже нуждается в периоде мира в четыре или пять лет…
Официальное подписание договора состоялось в Берлине 22 мая 1939 г. Это был откровенный разбойничий союз двух империалистических хищников, которые заявляли о намерении «бок о бок и объединив силы отстаивать сферу своих жизненных интересов». В договоре откровенно шла речь не о взаимной обороне, а о совместном участии в войне, когда одна из сторон окажется «вовлеченной» в конфликт. Повод для такого «вовлечения» каждый из агрессоров мог выбрать по своему вкусу.
Склонный к риторике, Муссолини предложил назвать договор «Пактом крови». Остановились на более «спокойном» наименовании – «Стальной пакт». Практически пакт стальными цепями приковал Италию к рейху и превратил в покорного вассала.
38
Подписано 18 июня 1935 г., устанавливало соотношение между размерами флотов обеих стран.