Советский писатель Анатолий Рыбаков обратил внимание на психолого-политический мотив Сталина — не позволить Тухачевскому одержать победу под Варшавой: «Из Варшавы явился бы новый Юлий Цезарь, новый Бонапарт. Такого шанса Тухачевскому нельзя было давать, щ Он такого шанса ему не дал»[61].
Некоторые воспоминания об этом сокрушительном стратегическом поражении содержались еще в примечаниях к третьему 30-томному изданию трудов Ленина, выходившему в 1925-1932 гг. вначале под редакцией Л. Каменева. Но скоро такие документы и комментарии — в частности их включили в немецкий перевод трудов, опубликованных «Издательством фюр литератур унд политик» (в Вене и Берлине) — уже не вписывались в адаптированную к потребностям современности историографию советской действительности. После ликвидации последних именитых летописцев Гражданской войны, которые видели ее собственными глазами, — к наиболее известным среди них относился расстрелянный 21 июня 1940 г. Николай Су-
Рис 9. Огонек. 30 июля 1939. № 20/21. Титульный лист И. В. Сталин и К. Е Ворошилов. Фото Г. Селъм
ханов автор широко известных «Записок с революции» - началась подгонка прошлого под сталинские шаблоны
Сначала взялись за издание нового, «очищенного» и выпрямленного под «Краткий курс» собрания сочинений Ленина. Издательские директивы по выпуску немецкоязычного издания ленинских трудов Изс>ателъскил' товариществом иностранных рабочих в СССР в Москве соответс] вовали решению ЦК ВКП(б) от 1940 г. В течение последующих десяти лет (до 1950 г.) вышло четвертое издание произведений Ленина. После смерти Сталина издание к тому времени расширилось еше на 10 гомов, ЦК КПСС принял решение об очередном еще более полном (пятом) издании собрания сочинений Ленина. Но, как и в предыдущих изданиях, в нем была опубликована лишь незначительная часть засекреченного историко-ревочюционного (а гакже философского) наследия Ленина.
После победы над гитлеровской I ерманией < тратегическое поражение мирового коммунизма в 1920 г под Варшавой в советских официальных публикациях было искажено до неузнаваемости. В праздничном тексте по случаю 30-летия Октябрьской революции, предназначенном для западных стран по этому поводу говорилось: «Весной 1У20 г. основным фронтом Гра кданской войны стал Запад ный фронт. Ситуация 5ыла чрезвычайно напряженной. В тот период Феликс Дзержинский получил значительные командные полномочия на К >го-Заадном фронте. Его деятельность в значительной степени спо< обствовала успехам Красной армии»[62].
Как бы то ни бьшо, благодаря своей сделке с Гитлером Сталин вернул себе территории восточнее линии Керзона, отошедшие в 1920 г. по его вине к Польше.
' Все, кто в то время сомневался в его германской политике или при- ходил в отчаяние от нее, были обречены. С 1936 по 1940 г. в Москве друг за другом были казнены пятеро начальников военной контрразведки. Все они передавали Сталину донесения своих информаторов об угрожающих военных приготовлениях Германии против СССР, в том числе сообщения Шандора Радо и Рихарда Зорге. Летом 1940 г. советский физик Георгий Флеров, просматривая западные журналы по своей специальности, обратил внимание на то, что там больше не публиковались материалы по недавно сделанному открытию расщепления атомного ядра.
21 июня 1941 г., т. е. буквально за день (!) до начала Великой войны с Германией, Лаврентий Берия, отвечавший перед Политбюро за вопросы безопасности, передал Сталину докладную записку: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозо- ва, который по-прежнему бомбардирует меня "дезой" о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начинается "завтра". То же радировал и генерал-майор В. И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою агентуру... Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году I Гитлер на нас не нападет!..»[63]
j В свете этого постулата Берия и оценивал 21 июня 1941 г. угрожающе множившиеся донесения по линии секретной службы. Последняя документальная сводка разрозненных сообщений о предстоявшем нападении сохранила краткую пометку Берии от 21.06.1941: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников "Ястреб", "Кармен", "Алмаз", "Вернер" за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией»[64]. Через несколько часов началось то, что стоило Советскому Союзу более 20 миллионов погибших за четыре года.