То, что Сталин сам устраивал застолья и сквозь пальцы глядел на известные всему городу пьяные похождения «ведущих мастеров слова» и «инженеров человеческих душ», конечно, было известно всем присутствующим на совещании. Так, например, Алексей Толстой, славившийся своим пристрастием к мирским наслаждениям, после публикации повести «Хлеб» (1937 г.), посвященной обороне Царицына в годы Гражданской войны, был в фаворе у Сталина[122].
Слово Сталина было законом. В 1937 г. после премьеры фильма «Ленин в Октябре» он поздравил режиссера Михаила Ромма и как бы мимоходом заметил, что идейное содержание картины без мифологизированных ключевых сцен, таких, как арест Временного правительства или штурм Зимнего дворца, не ясно. После этого фильм был немедленно отозван, сцены пересняты. Через месяц заново смонтированный фильм снова вышел на экраны кинотеатров. Ровно к 60-летию Сталина Ромм выпустил свой следующий фильм «Ленин в 1918 году». Сталин остался удовлетворен этой картиной, а также тем, как была сыграна его роль новым артистом.
Интересно отметить, что на сентябрьском совещании 1940 г. Сталину отважился «возразить» лишь один его участник — Николай Николаевич Асеев. Он напомнил, что каждое высказывание Сталина равнозначно директиве. Сталин с ним согласился и уступил. В 1941 г. Асеев получил Сталинскую премию за поэму «Маяковский начинается». Авдеенко, чей фильм стал поводом для совещания с участием верховного критика, был исключен из Союза писателей, уволен из редакции «Правды» и лишен квартиры. До 1943 г. он работал на руднике, а затем ушел на фронт. Когда Давид Иосифович Ортен- берг, главный редактор газеты «Красная звезда», спросил у Сталина, можно ли печатать материалы Авдеенко, Сталин дал согласие: «Вы можете. Авдеенко свою вину искупил».
После укрепления дисциплины среди кинематографистов Сталин принялся за театр. 16 сентября 1940 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) запретило пьесу Леонида Максимовича Леонова «Метель». 18 сентября Политбюро подтвердило запрет. Все прошло ровно так же, как незадолго до этого в связи с обсуждением «Закона жизни». Но на этот раз виновный получил лишь порицание и даже смог быть избран в депутаты Верховного Совета СССР в 1946 г.
Российские авторы, пишущие о культурной политике Сталина, комментируют в связи с этим два постановления ЦК ВКП(б) за 1940 г., а именно: от 13 июля 1940 г. «О работе Гослитиздата и тематическом плане издания художественной литературы на 1940 г.» и от 2 декабря 1940 г. «О литературной критике и библиографии». Как явствует их архивных документов Андрея Александровича Жданова, против Союза писателей и его тогдашнего председателя Александра Александровича Фадеева замышлялась серьезная кампания. Вышеописанные случаи вмешательства в дела творческой интеллигенции были только «разминкой» перед нанесением главного удара, к которому и готовилась общественность.
ИЮНЬ - ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ПРИРАЩЕНИЯ
Собирайтесь девушки, собирайтесь парни, Будем танцевать под звуки веселой свирели. Мы строим лучший мир, справедливый и счастливый. Да, мы снова дышим легко и свободно.
Песнь о Сталине (перев. с румынск.)
Территориальные приобретения Советского Союза в 1940 г. были грандиозны. На юге в течение нескольких дней, с 26 по 30 июня 1940 г., от Румынии были отделены Буковина и Бессарабия, на севере после неудачного начала финской кампании (длившейся с 30 ноября 1939 г. по 12 марта 1940 г.) удалось расширить тылы Ленинграда и, наконец, летом 1940 г. в сфере советского господства оказались три прибалтийские республики. Во время финской войны 1939-1940 гг. был возрожден старинный русский вид искусства — лубок, своего рода русские комиксы. Одним из первых героев лубочных альбомов стал бравый солдат Василий Теркин. Тексты к ним сочиняли Николай Тихонов, Александр Твардовский, Виссарион Саянов, Николай Щербаков, Сергей Вашенцев и Цезарь Солодарь[123].