Так, однажды к Сталину обратился с просьбой о выяснении судьбы своего брата — Михаила Кольцова — Борис Ефимов. После этого его принял Ульрих и сообщил, что его брат (к тому времени уже давно расстрелянный и сожженный в крематории Лефортовской тюрьмы) был осужден на десять лет лагерей без права переписки.
Немногим позже настал черед спутницы жизни Кольцова Марии Остен. 24 июня 1941 г. был издан приказ об аресте этой «немецкой шпионки», проживавшей в московской гостинице «Метрополь» на площади им. Свердлова. Уже два дня шла война с гитлеровской Германией. Мария навсегда исчезла в «Стране чудес», как назывался один из ее популярных ранних рассказов. «Трудно себе это представить, — писал Илья Эренбург, — гитлеровцы рвались к Москве, газеты писали о "псах-рыцарях", а какой-то чиновник ГБ спокойно оформлял дело, затеянное еще во времена германо-советского пакта; поставил номер и положил в папку, чтобы все сохранилось для потомства...»[162] Для Марии Остен описанная в рассказе «Губерт в Стране чудес» мечта об обществе без эксплуатации и угнетения, о стране, в которой люди живут как братья, не боясь потерять работу, так и осталась мечтой.
16 февраля 1940 г. к Сталину обратилась вдова писателя Дмитрия Фурманова А. Фурманова. Она напоминала вождю о предстоявших в 1941 г. 50-летии со дня рождения и 15-летии со дня смерти своего мужа. Она предлагала выпустить к этому двойному юбилею памятное издание его произведений. Однако некогда горячо любимые книги Фурманова о Гражданской войне уже давно не издавались, за исключением белорусского издания «Чапаева». В Союзе писателей ей дали не более вразумительный ответ, чем ответственные работники ЦК ВКП(б)2(М. Любое напоминание о Михаиле Фрунзе, командовавшем наступлением под Красным Яром, о котором писал Дмитрий Фурманов, к тому времени было нежелательно[163].
Борис Пильняк и другие коллеги по писательскому цеху, в свое время критиковавшие Фурманова за малохудожественность, — в их числе Максим Горький и Владимир Маяковский, а также многочисленные доносчики поняли это значительно раньше вдовы писателя.
В 1926 г. Борис Пильняк опубликовал в майском номере литературного журнала «Новый мир» «Повесть непогашенной луны». Автор основывался на слухах, будто в 1925 г. Михаил Фрунзе чуть ли не по велению «сверху» был ликвидирован в ходе принудительной хирургической операции. Ссылка в предисловии от 26 января 1926 г. на то, что совпадение с реально действующими лицами является чистой случайностью, очень скоро показала свою эфемерность.
Как бы то ни было, смерть героев Гражданской войны при загадочных обстоятельствах с 1925 г. следовала одна за другой| Восемь соратников Фрунзе и после увольнения из вооруженных сил жили в условиях постоянной угрозы расстаться с жизнью: они попадали под пригородные поезда, погибали под колесами автомобилей или в авиакатастрофах, некоторых сразили сердечные приступы или они были убиты за границей неизвестными лицами[164]. Такая же участь постигла и героя повести Пильняка: Гаврилов умер в результате неумело проведенной хирургической операции. Военачальника уговорил пойти на операцию приземистый широкоплечий человек с усталым лицом семинариста.
При наличии столь «неопровержимых доказательств» военному суду, на котором в 1938 г. председательствовал Василий Ульрих, хватило и 15-минутного «судебного заседания», чтобы вынести приговор «по делу Пильняка»: «высшая мера наказания».
Рис 27 Огонек. 7 февраля 1940 г Рис 28 Крокодил. Август 1940 г.
№ 4. Титульный лист № 16. Титульный лист
Худ.: Л. Бродатыи
Незадолго до этого вернувшаяся из Парижа поэтесса Марина Цветаева 22 января 1940 п писала в письме Евгению Борисовичу Тагеру, очевидно, имея в виду себя и свою судьбу: «Помните Антея, силу бравшего от (легчайшего!) прикосновения к земле, в возду хе держаьшегося — землею. И ду ши Аида, только тогда говорившие, когда отпили жертвенной крови»[165]. Муж Цветаевой Сергей Яков левич Эфрон-Андреев и их общая дочь Ариадна Сергеевна Эфрон стати жертвами репрессий 23 декабря 1939 г. Цветаева обрат илась с просьбой к Л. П Берии проверить правомерность их ареста, но хлопоты оказались напрасными Она так и не узнат ни причины ареста своего мужа ни адреса тюрьмы, в которой сидела дочь[166] Ей было невдомек, что во Франции С Я Эфрон работал на иностранное отделение ГПУ и участвовал в убийстве Игнаца Рейсса в сентябре 1937 г. недалеко от Лозанны.