Собственно говоря, по трезвому размышлению, мне невероятно повезло в заключении. Как много женщин, начавших свою лагерную жизнь молодыми, здоровыми работницами, теперь изменились до неузнаваемости. И как много не осталось в живых! Я же, напротив, попала в лагерь как инвалид, и именно это мне помогло избежать тяжелой физической работы и в основном сохранить свое здоровье»2-'2.
Ее сын Вольфганг Леонгард, находившийся в Советском Союзе на свободе, наблюдал, сколь глубокий след в социльной жизни советского общества оставили постановления от 2 октября 1940 г. С этого дня начало действовать государственное распоряжение о введении платы за обучение в трех старших классах средней школы и в вузах. Суммы были значительными — от 300 до 500 рублей в год. «До 2 октября 1940 г. практически все одаренные и способные дети рабочих и крестьян могли, независимо от доходов своих родителей, получать высшее образование... Со 2 октября 1940 г. доступ в высшие сферы был i открыт только тем молодым людям, родители которых уже занимали высокие посты. Круг, таким образом, замкнулся»[189]. Социальное размежевание, состоявшееся той осенью, означало, что господствующая каста окончательно отгородилась от аутсайдеров и людей не своего круга.
Немецкий дипломат Пауль Шмидт сначала обратил внимание на то, что на первый взгляд Москва очень похожа на другие крупные города Европы. Большие, широкие улицы, площади с церквями, переполненные трамваи, толчея на тротуарах, довольно оживленное автомобильное движение. «Лишь присмотревшись пристальнее, я был поражен главным отличием. Жизнерадостное выражение на лицах людей, привычное для меня в толпе на улицах Берлина, Парижа или Лондона, казалось, отсутствовало здесь, в Москве. Люди смотрели прямо перед собой серьезно и почти отрешенно... Как не было смеющихся лиц, так и не было ярких цветов в одежде москвичей... Изредка
попадались лишь белые головные уборы, которые вносили некоторое оживление в серость лиц и одежды»[190].
В Сталинграде в 1940 г., к примеру, мясо, овощи и молочные продукты можно было достать только на колхозных рынках и только по баснословной цене. Месячной зарплаты рабочего не хватало, чтобы ежедневно покупать на рынке хотя бы простой хлеб. В два часа ночи перед государственными магазинами занимали очередь первые покупатели. С 5 до б утра там толпились уже более 600 человек. «То, что сейчас подают в столовых, — писала в письме в ЦК ВКП(б) Вера Игнатьева, — раньше давали свиньям. На 22 году революции нет ничего ужаснее голода». Похожие сообщения приходили из военных округов, с оборонных предприятий и со «строек коммунизма»2-35.
30-е годы закончились так же, как и начались — попытками руководства справиться с тотальным дефицитом товаров. С началом финской войны начались перебои с хлебом, мучными и макаронными изделиями и мукой, рыба полностью исчезла с прилавков магазинов. Диспропорции в экономике встали в полный рост. Первое, что сделали в этих условиях государственные органы, — усилили давление на село. Подсобные крестьянские хозяйства на базе приусадебных участков продолжали урезаться, из-за дороговизны продовольствия на рынках такие меры веса, как килограмм и литр, исчезли из обихода. Молоко мерилось стаканчиками, картофель продавался пщщучно, мука — блюдечками2"'. 1 декабря 1939 г. в сельской местности была запрещена торговля мукой и хлебом. Сельское население ринулось за покупками в города.
В апреле 1940 г. Лаврентий Берия докладывал Сталину и Моло- ; тову о распространении заболеваний вследствие хронического не- : доедания. После этого Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о . восстановлении системы «спецснабжения» для касты функционеров. Что же касается снабжения населения, то цены на такие товары, как \ текстиль, трикотаж, стекло для бытовых нужд, повысились уже в январе 1939 г., в январе 1940 г. подорожал сахар, а в апреле 1940 г. — мясо, масло и жиры, винно-водочные изделия, картофель и фрукты. Не включенные в этот перечень основные продукты питания — хлеб,
\
шоколадные
сштошимшижи
ФИГУРЫ
ШОКОЛАДНЫЕ ФМГУРЬ"
с hwuhhcimu »г» и
■<. ■ п
ЙСШм