Когда в июле 1941 г. немецкие танковые соединения стояли уже под Минском, Сталин приказал расстрелять генерала Павлова, командующего Западным фронтом. Но именно Д. Г. Павлов за неделю до начала войны предложил Сталину привести танковые войска в состояние боеготовности и передислоцировать их в районы сосредоточения вблизи государственной границы. Начальник Генерального штаба Красной армии Борис Михайлович Шапошников поддержал предложения Д. Г. Павлова. Но ни он, ни другие члены генштаба не отваживались напомнить Сталину о его ошибках.
Всего за три недели вермахт проник вглубь территории страны на 600 км. Отступавшая с боями Красная армия потеряла 3500 самолетов, 6 тыс. танков и более 20 тыс. артиллерийских орудий. Свыше 100 дивизий, т. е. три пятых дислоцированных в приграничных районах войсковых соединений, понесли большие потери.
Сын Сталина Яков Джугашвили, попавший в том же 1941 г. в немецкий плен, разделил эту трагедию, возникшую по вине Сталина, с огромным количеством советских солдат на Западном фронте. К концу 1941 г. там попали в немецкий плен 3,8 млн красноармейцев. Сталин же говорил только о 378 тыс. военнопленных. В изданном Борисом Ельциным указе подтверждается — «по неполным данным» — количество советских военнопленных свыше четырех миллионов (5 734 528)[251] и 4,8 млн гражданских лиц, угнанных на принудительные работы. Приказ № 270 от 16 августа 1941 г. закрепил решение Сталина о том, что «военнопленные являются предателями родины».
В августе 1941 г. Гитлер разрешил делегации Красного Креста посетить лагерь советских военнопленных в Хаммерштадте. Но сталинский приказ № 270 явился ответом на предложение советской стороне облегчить положение попавших в плен солдат поставками продуктов питания. Причин для этого предложения было более чем достаточно. Красная армия потеряла в августе и сентябре убитыми и попавшими в плен под Белостоком — 323 тыс., под Уманью — 103 тыс., под Смоленском — 348 тыс. и Гомелем — 30 тыс. бойцов[252].
Из произведенных 4 июня 1940 г. в звание генерала 966 офицеров более 50 солдат попали в плен в первый же год войны. Один из наиболее способных из них — Андрей Власов, Герой Советского Союза
и в 1940 г. командир 99 стрелковой дивизии, которую он в короткий срок превратил в лучшую из 300 дивизий Красной армии[253], находясь в немецком плену, создавал военные формирования для борьбы с советским режимом. Один из преподавателей Военной академии им. Фрунзе профессор Петр Григоренко свидетельствует, что «в 1940 г. не было дня, чтобы армейская газета "Красная звезда" не расточала похвалы 99 дивизии, которой командовал Власов»[254].
Для тех, кто после освобождения радовался возвращению на родину, начался второй круг ада. «3,6 миллиона, угнанных на принудительные работы, и 1,8 миллиона военнопленных подвергались проверкам в 116 лагерях, одна треть их них были признаны "виновными": 660 тыс. репатриированных попали в бериевские спецлагеря, 1,2 миллиона под "оком" Государственного комитета обороны были определены в так называемые рабочие батальоны, приравненные к ; системе ГУЛАГа»[255].
Но тогда, в 1940 г., этого никто еще даже не представлял. Публицисты и рецензенты занимались совсем другими битвами. Предпочтение отдавалось таким сюжетам, как победа русских войск под предводительством Александра Невского над полчищами Тевтонского ордена 5(11) апреля 1242 г. на льду озера Пайпус (Чудское озеро), или так называемая битва при Грюнвальде в 1410 г. Не обходили вниманием и Наполеона, «Великая армия» которого в 1812 г. была наголову разбита русскими войсками под командованием Михаила Кутузова.
Весной 1941 г. ситуация изменилась. После выступления Сталина от 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий содержание фильмов на военные темы истолковывалось как предостережение в адрес Германии[256]. Но такая интерпретация носила внутренний характер, т. к. внешне демонстрировалось соблюдение заключенного с Германией договора.