Революция, как ее понимал Сталин, т. е. перманентная революция внутри страны, только что закончилась. Кроме того, недавно он одержал победу над «съездом победителей»[29]", как его тогда завуалированно именовали. Он ликвидировал поколение основателей Советского Союза, т. е. людей своего круга и стал теперь безраздельным Хозяином в своем доме, именно так его называли соратники из ближайшего окружения.
Одно это должно было казаться ему счастливым стечением обстоятельств, котЬрое отнюдь не было написано у него на роду. В период закладывания фундамента Советской России в 1917-1922 гг. ни в Смольном, ни потом в Кремле никто и предположить не мог, что Сталин способен взлететь так высоко. Напротив, в коридорах власти в то время все знали, что Ленин в своем политическом завещании предостерегал от передачи важных рычагов власти этому грубому «осетину»[30]. В знаменитом стихотворении Осипа Мандельштама, написанном в 1933 г., дается портрет этого вождя и общества, сложившегося после революции:
%
Мы живем, под собою не чуя страны, Наши речи за десять тагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлевского горца. Его толстые пальцы как черви жирны, И слова как пудовые гири верны, Тараканьи смеются глазища, И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей,
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет.
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову дарит за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз, —
Что пи казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина'12.
Но счастье улыбается упорным, и с течением времени Сталин сумел завоевать благосклонность фортуны. Как и все великие победители, он, конечно, испытывал явную «антипатию властителя к тем, кто сумел выжить»[31].
Известны многочисленные описания его скорее неприятной внешности. Те, кто изображал Сталина как диктатора, упоминали мрачную складку на его низком покатом лбу, пролегавшую между кустистыми бровями. «Вьющиеся густые волосы выбивались из-под фуражки, обрамляя испещренное оспинками лицо. Его полуприщуренные, почти желтые глаза настороженно поглядывали во все стороны. Повсюду ему мерещились заговорщики и предатели. Его темные неопрятные усы полуприкрывали рот, из левого уголка рта косо свешивалась сигарета. Он носил песочного цвета френч, заправленные в высокие сапоги брюки и грубошерстное пальто-шинель»[32].
У Сталина никогда не было настоящих друзей, а только сотоварищи; многие из его «товарищей-единомышленников» благоразумно старались избегать близости с ним так же, как он избегал их. Многие испытывали инстинктивное чувство тревоги и страха перед тем, у кого не было личной жизни, у кого все — каждое предложение, каждый глоток — пронизаны политикой.
Pur 5. Огонек. 10 января 1940 № 1 Рш G Крокодил. 4 февраля 1940 3 -я стр обложки № 4. Титульный лист
Худ. Б Пророка,:
В одном из воспоминаний о революционном времени его сравнивали с «серым туманом, который находит время от времени мрачно и угрожающе, а поднимаясь, не оставляет после себя следов» <Н Н. Суханов)[33].
Власть Сталина зависела от удачм своеобразного антропологического эксперимента по «переделке» людей, от появления людей, лишенных индивидуальности, — от рождения манкуртов16. Новый человеческий материал, который по желанию, как пишет Элиас Канетти, можно было использовать как массовых «загонщиков» (которые охотятся на других), «участников массовых празднеств» (для прославления власти) или «двойной массы» (на войне)'17, Сталин представил в виде «кадров, которые решают все», в речи «Техника и люди». «Нас вырастил Сталин», — с чувством гордости и счастья говорили «простые герои мирного труда»[34].
О том, какие критерии рационализации (в подборе кадров. — Прим. перев.) при этом применялись, красочно повествует знаменитый авиаконструктор А. С. Яковлев: «9 января 1940 г. произошло событие, оказавшее большое влияние на всю мою будущую работу, особенно во время войны... Раздался звонок кремлевского телефона, и мне сообщили, что будет говорить Сталин.
Вы очень заняты? Вы не могли бы приехать сейчас? Нам надо решить с Вашей помощью один организационный вопрос.
Я вызвал машину и через 15 минут был в Кремле...
Сталин поздоровался, пригласил сесть и сказал, что ЦК решил освободить от должности наркома авиационной промышленности М. М. Кагановича, как несправившегося. Сталин дал Кагановичу довольно нелестную деловую характеристику.