А что нужно? Я знал это лучше Сталина. Хороший он мужик, и управленец крепкий, видно, в юности побывал под пулями - таких людей от обычных чиновников отличает особая стать. Я ей тоже отмечен, войны вёл на передовой и в тылу врага...
Эшелон летел над северным морем. Так уж получилось, что доставка груза сюда поездом затруднена - однопутная дорога, да и та захирела. А за моей спиной, клином, как птицы, летели сорок транспортных самолётов, целая армада. И это были не АН-12.
А было дело очень просто и сложно одновременно. Началось всё с того, что я понял - без мощной реактивной тяги мне не создать достаточно вместимый транспортник. И тогда родилась идея заткнуть за пояс Говарда Хьюза и создать свой собственный огромный самолёт. Но ценз на реактивные двигатели... применение их было нежелательно, но очень хотелось! Максимум, который я мог себе позволить - это применить Антей.
Антей - замечательный советский самолёт с четырьмя мощнейшими турбовинтовыми моторами - шестьдесят тонн грузоподъёмности, шутка ли? Но только этот парк сверхтяжёлых по нынешним временам транспортников дислоцировался в большом подземном ангаре, а на взлётную полосу самолёты поднимал уже лифт.
Вообще, конструкция моего аэродрома и всего завода довольно занятная - он уходил на три уровня вглубь, под новыми цехами была большая подземная стоянка самолётов, закрытая сверху сверхпрочным бетоном. В три уровня, кстати. Подземный завод, по сути, царство гигантов - самолёты, опустившиеся вниз, там и обслуживались, загружались, а поднимались на специальной площадке в начале полосы наверх. Берси заложил в проект крупнейший из имеющихся у нас самолётов, так что место было.
Антей... как много в этом звуке. Гигант, ревя моторами, очень громко ревя, двигался по небу, перевозя шестьдесят тонн грузов. И если в случае с танком это был лишь один, то с людьми - весь грузовой отсек забить можно было. Двигался он высоко, но не за пределами артиллерии - семь-восемь километров - потолок для гружёного антея. Без груза и лишнего топлива мог подняться на девять километров.
Самолётов я сделал ровно сорок две штуки - два обслуживали завод, остальные сорок - спецотряд "МЗГА-Авиа". Дал команду на сброс - открылись створки заднего люка и грузы заскользили по длинным рельсам, уложенным на полу грузовой кабины, они двигались легко. Вывалились сплошной кучей и там уже открылись парашюты, в камеры заднего вида я видел, как куполы парашютов сначала вытянулись, а потом и открылись полностью, груз ушёл. Всё небо было в точках - Сорок машин сбросили такие же контейнеры, которые усеяли куполами парашютов всё небо, с неба буквально высыпалась мана небесная. Ха.
Я эту ману небесную и в рацион пилота включил. Первоклассная говяжья тушёнка. Почти без жира и жидкости, вкуснейшая - пальчики оближешь. Золотистая банка, удобно ложащаяся в руку и консервный нож - один на ящик тушёнки. Потянулся к рации, но Берси меня опередил:
- Три-ноль-один, сброс выполнен, маяк включён. Повторяю, сброс выполнен, маяк включён!
Две тысячи тонн тушёнки и несколько килограммов специй - подарок для рабочих, что строят по приказу Сталина тракторный завод - для производства танков. Тракторный завод эвакуируется из украины с последующей модернизацией, поэтому люди оказались в Ёбурге буквально на голой земле, с одними лишь тычками от руководства вместо зарплаты. А эти две тысячи тонн мяса помогут им пережить некоторое время. По пять банок на человека - много или мало? Как по мне, человеку, очень неприхотливому и редко едящему, банка тушёнки при наличии гарнира - это на весь день хватит. И пусть это немного по сравнению со всем остальным, внизу нас ждали не только НКВДшники, но и МП Берси, которые проследят, чтобы груз дошёл до конечного потребителя, а не осел в желудке местной партийной верхушки. Им нужно для издевательства сбросить книжки с речами Ленина. Пусть покушают.
Ну ладно, не буду опускаться до такого, шальные мысли в голову лезут. Главное ведь что? Сброс с сорока самолётов в режиме дублирования управляющих каналов прошёл в полном соответствии с планом, только один контейнер запутался в стропах и свалился на землю с нерасчётной скоростью. Груз остался условно-цел, десяток банок смяло в плюшку, но за их счёт остальные самортизировали удар и даже не помялись. Это, можно сказать, успех. Обратный курс наш лежал над железной дорогой в Москву - и вот тут уже я мог с высоты полёта наблюдать проект массового переселения народа. Вдоль железки то тут, то там, были характерные поля. Такие можно увидеть в местах высокоразвитого земледелия - сетка из деревень на тридцать-сто дворов, при этом вокруг - разлинованные поля, огромные разлинованые поля. Где-то там внизу трудится и Берси, создавая из этой толпы крестьян более-менее пригодных фермеров.
* * * *
Газеты и журналы я из принципа не читал и не собирался читать. И дело тут не в том, что они были плохи, дело в том, что они состояли из огромного количества однообразной пропагандистской массы, перемешанной со скучными деталями и сдобренной чем-то интересненьким, чтобы сразу не выплёвывали. И тем страннее было услышать от пришедшего ко мне в кабинет Никитина, старшего по цеху грубой обработки, что они скажут на обвинения, выдвигаемые против нашего завода. Вообще, у меня начал формироваться штат управляющих кадров, из вчерашних студентов. Конечно, им пришлось порядком промыть и прочистить мозги, с мылом, так что ребята были не только умные, но и трезво мыслящие. Я не сидел в кабинете круглосуточно. Из него открывался прекрасный вид на лётное поле, полосы, два Антея как раз таки готовились к взлёту. Никитин на это внимания особого не обратил, юноша сидел около стола и смотрел выжидающе на меня.
- Какие ещё обвинения? - отмахнулся я.
- Вот, почитайте. Журнал Техника Молодёжи. Обвиняют наш завод в срыве сроков и планов...
Я взял эту писульку и пролистал, пробежавшись глазами. Задумался.
- Я лично товарищу Сталину сказал, что в госплане мы не состоим и не участвуем, так что это обвинение - чистой воды фикция.
- Но...
- Но. Какие аргументы они приводят? Авиаторы взяли на себя обязательство по истребителям нового поколения. Мы их тоже произвели, но в ограниченном количестве. Нас не волнуют проблемы товарищей, которые берут на себя слишком много.
- Да, пожалуй, так оно и должно быть, - вздохнул Андрей, - мы же завод гражданской авиации. Странно, что эту деталь они опустили.
- Очередная интрига. Просто не обращай внимания. Всё на этом заводе, до последнего винтика, моя собственность. И никто кроме меня ею не распоряжается, никаких договоров я с ними не подписывал, только устно со Сталиным общался. И всё.
Никитин повеселел:
- Товарищ Иванов, раз с этим разобрались, позвольте нам поучаствовать в строительстве нового самолёта? У нас уже достаточный опыт...
- Это вы о каком? У нас много новых.
- Ну так... - Никитин сбился с ритма, - бомбардировщик. Большой четырёхмоторный... кажется...
- А, А-85? Нет, не поучаствуем, это ограниченная серия и она уже произведена, - уверенно сказал я, так как строительство уже не планировалось, по крайней мере, без особой на то причины, - товарищ Никитин, у вас есть задача, её нужно выполнить.
Товарищ выглядел, к слову, очень презентабельно. Костюм, щекастый, в очках, с интеллигентным лицом.
- Хорошо, товарищ директор, - вздохнул он, - времени остаётся много у людей, а что мы умеем делать? Самолёты. Всё есть - оборудование, материалы, почему бы и не потратить время с пользой для дела или хотя бы завода?