— Брать девка! Бистро! Нести за мной! — буркнул ему стражник после недолгого раздумья. — Идти!
Едва Гвэн замешкался, как в спину прилетел сильный удар.
— Бистро, свинья!
Бережно подняв невесомое тело, друид вышел из сарая. У порога немного замешкался, от солнечного света и лежавшего повсюду снега в глазах потемнело. Пришлось чуть постоять, пока глаза привыкнут.
Оказалось, идти было недалеко. Сотня шагов, не больше. Через высокое деревянное крыльцо с необычной крышей попал в просторную горницу, в которой пылала жаром огромная печка.
— Класть девка лавка! — по его спине снова ударили, явно приказывая ускориться. — Сам встать у окна! Бистро!
-//-//-
Лейтенант Курт Золинген, командир второй роты, расположившейся в этом русском селе, пребывал в отвратительном настроении. Всю ночь его мучила изжога от давно уже заработанной язвы, отчего поспать толком так и не удалось. Вдобавок, и позавтракать утром ему нормально не дали. Отчего тут иметь хорошее расположение духа⁈
— Совсем распоясались тут! Ничего сами сделать не можете! — начал орать он, едва войдя в избу. — Что еще тут стряслось? Что это еще такое? — выйдя из небольшого коридора, лейтенант вдруг наткнулся взглядом на неподвижное женское тело, лежавшее на лавке у окна. — Какого черта вы притащили сюда эту русскую потаскушку⁈ Ее уже допрашивали, а вешать еще рано. Вот когда прибудет господин генерал, тогда…
Тут до него наконец доходит, что позвали его совсем не спроста.
— Рядовой, только не говори, что она сдохла. Слышишь? Меня же генерал Гепнер с дерьмом съест… Вот же проклятье! Где врач? Где эта пьяная скотина? Живо его сюда! Пусть эту осмотрит…
Прибывший вскоре полноватый мужчина, полковой доктор, бывший явно навеселе, особо не усердствовал. Потрогал запястье и шею девушки. Оттянул веки. Несколько раз с силой нажал ей на живот. После чего, чуть пошатываясь, махнул руками. Мол, умывает руки.
— Русская диверсантка мертва, дружище. Вы явно вчера переусердствовали, когда ее допрашивали, — слово «допрашивали» он особо выделил, похоже намекая на методы этого самого допроса. — Без вскрытия сказать сложно, но скорее всего вы ей повредили какие-то внутренние органы.
— Она точно не притворяется? — поморщился Золинген от панибратского обращения доктора. Хотя они и были в одном звании, но по должности он считался выше. — Вдруг решила перехитрить? От этого отребья всего можно ожидать.
— Ха-ха, — расхохотался врач, вытаскивая из внутреннего кармана шинели небольшую металлическую фляжку. Одним движением раскрутил крышку и по комнате тут же поплыл тонкий аромат превосходного французского коньяка. — Обижаете, мой друг. Я, конечно, немного, совсем малую часть, пьян, однако все же могу отличить мертвого человека от живого.
Он сделал глубокий глоток, даже зажмурившись от наслаждения.
— Эх, старина Курт, а помнишь Францию? Как мы вечерами гуляли по этим запутанным улочкам Парижа, сидели в уютных кофейнях и знакомились с милыми барышнями, от которых не было отбоя… — с грустью протянул врач. — Как же я скучаю по этим временам. Мне иногда кажется, что это было тысячу лет назад.
Запрокинул фляжку и сделал новый глоток, с жадностью допив остатки.
— А в этой варварской стране мне больше приходится копаться в трупах, чем общаться с живыми, — бросил тоскливый взгляд на девичье тело, нательная рубаха на которой задралась. Показались длинные ноги, густо покрытые синяками и порезами. На окровавленной ткани едва проступали бугорки грудей. Вот это его теперь ждало вместо флирта с юными и готовыми на все француженками. — Курт, дружище, брось ты все это! Пошли лучше ко мне. У меня еще немного осталось этого божественного напитка, — доктор выразительно тряхнул фляжкой. — Если она живой тебе ничего не сказала, то мертвой уже точно этого не сделает. Пошли.
Лейтенант, ничего не отвечая, бросил на него ненавидящий взгляд. Если бы не его важные родственники в гестапо, он бы уже давно начистил рожу этому пьянице. Сволочь, напьется, а ему тут приходится за него все расхлебывать. Не мог вчера предупредить, чтобы он не слишком старался на допросе.
Золинген посмотрел на лицо диверсантки, спокойствием напоминавшее лица нимф на античных статуях. Вчера там были совсем другие эмоции. Эта девка смотрела на них с презрением, как на грязь под ее ногами. И это особенно его бесило. Как эта тварь, вообще, могла так на него смотреть? Он немецкой офицер, военный в третьем поколении, представитель победоносной армии Третьего Рейха! А кто она? Немытая сумасшедшая потаскуха! Он «заводился», приказывая своим солдатам не останавливаться. Пару раз даже сам принимался лупить ее палкой. Она же в ответ молчала, лишь изредка кривясь.