— Дэвы Великого Леса, благодарю вас за добычу, — когда все опустело и тишина снова опустилась на лес, друид склонился над тушей. Прежде чем распотрошить добычу, следовало воздать почести духам Великого Леса. Ведь, он только что отнял жизнь одного из его созданий. — Я сделал это не для развлечения, а из-за голода. Благодарю вас…
Лишь после этого Гвэн приступил к разделке. Из-за мороза туша быстро коченела, поэтому приходилось спешить. Резкими ударами, он вскрыл подсвинка и очистил его от внутренностей. Чуть дольше провозился со снятием шкуры.
— Знатная должна получиться похлебка…
Для тех двоих, о которых он теперь заботился, лучше и не придумать. Для девицы, которая назвалась странным именем Зоя, можно и жирное мясо, а для воина — пока только горячий бульон. По дороге, как раз, он и кое-каких веток наберет для похлебке, чтобы она по духовитее и полезнее стала. Только плохо, что до кореньев сейчас не добраться.
— А потом и моим делом займусь…
Именно сегодня, когда его оба болезных уснут, Гвэн думал предпринять нечто такое, что должно было очень многое определить в его дальнейшей судьбе. Слишком уж многое сейчас было для него неясно и не понятно. В чем-то все происходящее с ним напоминало ему хождение в потемках, когда толком не видишь ни начала, ни конца пути.
— В чем же тут истина еще разобраться следует…
Весь его дальнейший путь, как друида и хранителя Великого Леса, зависел от того, на чьей стороне истина. Ведь, увиденные и услышанное им до сегодняшнего дня оставляло слишком многое непонятным. Даже слова спасенной им девицы о великой войне и бесчеловечном враге открывали перед лишь один кусочек всей истории. А что с другой стороны? Как там видится война?
— А точно ли это война?
Сложив разделанную тушу в берестяной короб и закинув его за плечи, парень направился к себе, не переставая размышлять обо всем происходящем.
— Вдруг два маркграфа поссорились из-за курицы или какой-нибудь девки? А теперь их воины остервенело режут друг друга…
Ему нужно было знать точно, чтобы не совершить ошибку и выбрать для себя правильный путь в этой «темноте».
— Узнаю, тогда и будет ясно.
С этой мыслью парень добрался до места.
Отряхнулся и скользнул в лаз, через мгновение оказавшись внутри.
— Вот мясо и берестяной туес вместо котла, — немногословно проговорил он, посмотрев на Зою. — Свари похлебку, пока меня не будет. Вам сейчас горячее нужно поесть.
Девушка с растерянностью взяла в руки коробку из берестяных полос, искусно скрепленных между собой. Рядом на хворост с ней шлепнулись куски окровавленного мяса.
— А как? Это же сгорит на огне… Береста же… — недоуменно вертела в руках туес.
Ухмыльнувшись, Гвэн поднял с земли несколько камней. Странно ему было видеть такую беспомощность. В его мире девица о таком даже спросить бы постеснялась. Не в каждой ведь семье есть большой железный котел. Многие еще по старинке варят похлебку в плохих глиняных горшках, которые даже на очаг ставить нельзя.
— Кидаешь эти камни в костер. Ждешь, пока они не нагреются, — начал терпеливо объяснять он. Ведь, терпение великая добродетель, которая обязательно вернется к тебе. — После кидаешь в берестяной короб, чтобы они воде тепло отдали. И так делаешь до тех пор, пока вода не закипит.
С каждым новым словом глаза у Зои становились шире и шире, пока, наконец, не стали размеров с большую медную монету. Точно никогда о таком не слышала, догадался Гвэн. Значит, в богатой семье жила, где железа вдоволь было.
— И еще… — парень из-за пазухе вынул небольшой мешочек. — У него чернянка началась, оттого «горит» он, — Гвэн оттянул брючину найденного воина и показал на чернеющую кожу. — В мешочке есть снадобье, которое нужно замочить в кипятке и давать ему пить. Слышишь? Зоя, очнись?
У той почему-то губы задрожали при виде почерневшей кожи. Странно. Чернянка, конечно, не простая хворь, но лечится. У девицы же аж слезы на глаза навернулись, словно хоронить собралась.
— Э-э-это же гангрена. У товарища лейтенанта гангрена… — начала шмыгать она носом. — Он же умрет, если срочно ноги не отрезать…
Со вздохом друид подвинулся ближе. Видно было, что девка вот-вот в слезы ударится. А известно, если женщина плачет, то лучше к ней не подходить. Ей же еще похлебку варить нужно.
— Зо-я! — громко и раздельно произнес парень, хватая ее за плечи и крепко встряхивая. — Зоя! Успокойся! Ничего плохого с ним не будет! Я его живо на ноги поставлю! Держи снадобье, оно обязательно поможет.
Она тут же вцепилась в этот мешочек с сушеными травами и кое-какими грибами, чтобы тело само чернянку побороло.